Ранее. ИСТОРИЯ ИВАНА СЕДУНА. «СКОММУНИЗИРОВАННЫЙ»
В начале весны 1928 года из волостного управления Ивану Седуну пришел вызов на комиссию по призыву на военную службу. Его зачислили в морской флот. Но скоро родился второй ребенок, и вместо флота Ивана определили в 82-й полк пехоты, дислоцировавшийся в Бресте. Продолжаем его воспоминания.
Первое впечатление по прибытии в полк было не весьма отрадное. Нас сводили в баню и переодели в форму, всю в заплатах, обувь не по ноге. Дни были заполнены до предела. Кроме плановых занятий, ефрейторы и капралы выдумывали дополнительную чушь — всякие «скоки», голубиные шаги, «рапорты» печке и многое другое. Три месяца пробежали незаметно, и нас привели к присяге, каждое вероисповедование со своим священнослужителем. После присяги более способных и грамотных из всех рот стали отбирать в учебную команду. Попал в эту группу и я, несмотря на то, что был слаб в польском языке. Нас 120 солдат поселили в отдельном блоке. К нам приставили инструкторами лучших офицеров и подофицеров — а лучшими в военном понимании были те, кто более беспощаден в отношении подчиненных. Но как бы то ни было, полковую школу я окончил с отличием, первый из все отобранных. Мне присвоили звание капрала.
В том же году из министерства пришел приказ расширить физическое воспитание. В нашем полку солдат стали тоже проверять в отношении спортивных возможностей. Я оказался одним из лучших в беге и прыжках и был зачислен в спортивную команду, где условия много лучше, чем в роте. В мае 1929 переписали всех солдат, кто мог бы соревноваться в плавании. Я, выросши на море, неплохо держался на воде, о скорости же никогда не задумывался. На проверку оказалось, что из 80 записанных в умеющие плавать солдат больше трети вообще побоялись лезть в воду. В полку я плавал лучше других и отобрался на соревнования в дивизию, где занял первое место, то же получилось по армии. После усиленной подготовки нас несколько человек повезли в Варшаву на первенство Войска Польского.
Заплывы проходили в закрытом 25-метровом бассейне. Я должен был выступать на длинных дистанциях 400 и 1000 метров. Как потом выяснилось, среди участников были спортсмены из гражданских клубов, зафрахтованные воинскими частями. В финале мне досталась по жребию самая невыгодная крайняя дорожка. Дополнительную сложность создавали повороты, которые я на открытой воде не делал, а в бассейне они много значили, нужно было проплыть 40 раз туда-сюда. Но по ходу приспособился и в итоге опередил второго пловца почти на длину бассейна. Вторую дистанцию я тоже выиграл. Награды вручил маршал Пилсудский.
По возвращении в Брест меня лично поздравил полковник Свитальски. Командир полка вручил мне денежную награду и дал трехнедельный отпуск. А по окончании действительной службы предложил остаться в полку на правах «надтерминового» на полном военном обеспечении с оплатой 50 злотых в месяц. Но дома меня ждала жена с двумя детьми, ей было не под силу вести хозяйство — пришлось отказаться. Домашние отговорили меня и от попытки устроиться в гражданский спортивный клуб, куда я хотел поехать в Варшаву.
Я остался на хозяйстве, но оно не шло мне на руку. Лошадь, которую я оставил, уходя в армию, пропала, денег на вторую такую же не было, пришлось купить «здыхлю», больше похожую на козу.
И тут очень кстати пришло письмо от командира полка, который просил приехать на несколько месяцев, чтобы выступить за полк в соревнованиях. 600 злотых за два месяца на полном обеспечении — условия отличные. Так в мае 1930 года я временно стал военным, а по сути только тренировался, готовился к соревнованиям. Но их отменили из-за положения в экономике, на которую повлиял мировой кризис.
Командир свои обязательства выполнил, более того, предложил остаться на сверхсрочную службу сроком на 3 года с месячной оплатой 300 злотых и обещал послать на годичные курсы в Варшаву в «школу выхованя физичнэго», делавшие меня инструктором по плаванию. Перспектива была заманчивая, и я дал согласие. Школу я окончил с отличием и получил диплом на право преподавать в полку.
В 1935 году меня отправили в Замбрув на годичную подготовку младших командиров штабного профиля. Эту школу я окончил с отличием, но меня срочно вызвали в Брест во второе отделение, т.е. контрразведку, для дополнительного допроса по делу, относящемуся к 1925 году в нашей деревне. Показания я дал такие же, как и на допросе в деревне, но тем не менее был занесен в список неблагонадежных. После смерти Пилсудского власть перешла в руки полковника Рыдз-Смиглого, при котором политика поменялась. Многие были уволены со службы либо переведены на более низкие должности. Меня, как уроженца «Кресов Всходних», эти веяния коснулись тоже…
Василий Сарычев (Продолжение следует)
Хотите оставить комментарий? Пожалуйста, авторизуйтесь.