В поисках утраченного времени. ИСТОРИЯ ИВАНА СЕДУНА. Часть 9. В РУБАШКЕ РОДИЛСЯ
В субботу с 21 на 22 июня 1941 года в городском финансовом отделе заведующий Тереня проводил с нами производственное собрание, продлившееся до полуночи. Автобусы по Бресту не ходили, и домой в Граевское предместье я добирался пешком. За пешеходным мостом через железную дорогу, на Спортивной улице, которая упирается в казармы Северного городка, на телефонных столбах сидели военные, которые, как мне показалось, что-то делали с телефонной линией — не то чинили, не то обрезали.
Придя домой, только уснул, как меня разбудила жена, чтобы я закрыл окна и форточки: надвигается большая гроза. Я услышал раскаты и сразу поднялся, пошел закрывать, а тут — разрывы снарядов в казармах Северного городка. Все эти звуки мне были хорошо знакомы с 1939 года. Велел разбудить детей и спускаться в подвал к соседке, а сам остался у дома на случай попадания и пожара.
По улице от казарм Северного городка уже бежали группами и по одному полураздетые солдаты. Несколько тягачей тянули с Северного городка пушки. Но немецкие наблюдатели с дирижабля видели эту попытку, и немецкая артиллерия стала бить по улице, по которой тянули пушки.
Пока я стоял под домом, около меня собралось человек 15-20 растерянных солдат. Немецкие самолеты могли заметить скопление людей и бросить бомбу — я предложил спрятаться в пустом доме моего соседа и переждать обстрел. Они согласились. И почти сразу со стороны восьмого фронта появились две немецкие танкетки. Так началась оккупация города.
На второй или третий день утром чуть свет — стук в дверь. Я открыл дверь: офицер войск СД с группой солдат. Офицер на ломаном польском спросил, какой я национальности, и потребовал паспорт. Я ответил, что белорус, и хотел идти за паспортом. Мое поведение его, по-видимому, успокоило, он не стал дожидаться паспорта, забрал солдат и ушел. В это утро многие жители Граевского предместья были расстреляны во втором форту.
Прошло около десяти дней оккупации. Надо было идти устраиваться на работу, но до этого я хотел починить велосипед. В недостроенной половине дома я в одних трусах занимался велосипедом, когда в дверях появились два солдата немецкой полевой жандармерии. Один остался у входа, второй подошел, держа какую-то бумагу. Заглянув в нее, он спросил, я ли Седун? Я кивнул. Он велел следовать за ним. Я показываю знаками, что раздет, дай хоть что наброшу. А сам думал, пока буду одеваться, может, жена подойдет или кто из детей, а то расстреляют — и знать никто не будет. Жандарм разрешил, и я пошел за одеждой во вторую половину, он за мной. Пока я дрожащими руками доставал одежду из шкафа, немец глазами обшарил комнату и увидел мой портрет, где я с женой в польской военной форме. Он показал на портрет и спросил: ты не русский солдат, а польский? Я утвердительно кивнул. Он, выругавшись, порвал свою бумагу и махнул рукой, что могу остаться, забрал напарника и ушел. Так портрет спас меня от смерти или, в лучшем случае, лагеря военнопленных.
Но надо было искать работу, чтобы с чего-то жить. Лучшие управленческие должности уже были заняты поляками. Украинцы, со своей стороны, старались не допустить поляков к этим должностям и занять их своими. Русская и белорусская национальности, скажем так, не котировались, и найти работу было очень трудно. По большому знакомству и протекции меня взяли в паровозное депо Брест-Центральный в качестве рабочего, чистящего паровозы. Работа тяжелая, особенно в военное время, когда много паровозов проходит через депо. Месяца через три меня вызвали в контору. Немец, начальник депо, через переводчика отдал распоряжение явиться в гебитскомиссариат.
Явившись туда, я увидел своих сослуживцев по финансовому отделу горисполкома и работников финотдела облисполкома, работавших до начала войны. В зал, где нас собрали, вошел немец и через переводчика объявил, что с завтрашнего дня все должны выйти туда, где работали до начала войны, на свои прежние должности. Так я избавился от тяжелой работы в депо.
Назавтра оказалось, что финансовый отдел заполнен поляками, и те намеревались строить финансовую политику по системе довоенной Польши. Но начальником горфинотдела, вопреки их ожиданиям, был назначен украинец, который вел финансовую работу по советскому образцу с некоторыми изменениями. И в этом созданном немцами двуначалии разгорелась ожесточенная борьба двух национальных групп, окончившаяся победой украинцев. Брест включили в состав созданного рейхскомиссариата «Украина».
Василий САРЫЧЕВ
Хотите оставить комментарий? Пожалуйста, авторизуйтесь.