В августе 1945 года 21-летняя Поля Розенкова, фронтовичка и будущая мама, возвращалась из Германии на «вертушке», как называли поезда, мотавшиеся по одному и тому же маршруту. Из родных у девушки была старшая сестра, пережившая блокаду, – к ней и ехала.
Но добраться до Ленинграда не привелось. Тряска поспособствовала или подошел срок – на подъезде к Бресту начались схватки. Полю прямо из поезда отвезли в родильное отделение больницы. И появилась Зойка, плод короткой, как вспышка, фронтовой любви, не успевшей закончиться регистрацией: Михаил Ращупкин погиб в бою под Варшавой осенью 1944-го.
Гарнизонное начальство Бреста проявило участие: роженицу поселили в доме возле театра на углу нынешних Ленина и Гоголя (дом не сохранился). Полина ко всему была ценным кадром: печатала и знала немецкий. Она и из Германии всего-то привезла трофейную пишущую машинку Olympia Filia – теперь пригодилась. Полине оформили допуск и посадили переводить бумаги.
Все складывалось ничего, но больно было непривычно в пустом доме после фронтовой толчеи. И небезопасно: в послевоенный год город захлестнула волна бандитизма. Долго Полина не нажила, пошла в КЭЧ: селите куда угодно, но чтоб с людьми. Пожав плечами, ухудшили условия – выписали ордер на маленькую комнату по адресу Советская, 32, угол с Маяковского (ныне территория торгового центра «Дидас Персия»).
Дом на Советской кишел людьми. Построенный кузнецом Моисеем Шпигельмахером «за польских часув», в 1940-м дом был муниципализирован и разгорожен на маленькие квартирки. Под жилье переоборудовали даже чердак, куда тоже выписывали ордера – всего вышло не то 11, не то 12 квартир, в одну из которых вселилась с грудничком Полина. Жили дружно. В квартале дом называли «домом Капланов» – по продолжавшей здесь жить многочисленной родне старого Шпигельмахера, имевшей на дом моральные права, но не юридические – ютились в двух комнатах чуть не вдесятером. Ситуация с жильем была в Бресте аховая, горисполком дважды уменьшал санитарную норму жилплощади, доведя ее к лету 1946 года до 6 квадратных метров на человека.
Восемь метров с печкой и рукомойником, отписанные Полине с ее грудничком, были не самым плохим вариантом. Выросшая в детском доме, она и не к такому привыкла. Выпущенных воспитанниц тогда трудоустроили в колхоз под Смоленском. Там и трудились, пока в 1942 году не пришла из военкомата разнарядка на девушек. Своих, местных, председателю было жальче, да его и не поняли бы, – отрядил на фронт присланных.
Так Полина попала в зенитчицы и после ускоренного обучения стала командиром орудия. Больше двух лет берегла от воздушных налетов эшелоны с ранеными и техникой. Зенитка стояла на отдельной платформе, которую перецепляли от состава к составу. Так и мотался по всем дорогам расчет худеньких девчонок, которые ехали, вглядываясь в небо, а в случае опасности вступали в сражение с «мессерами».
Случалось всякое. Как-то ночью, перепутав звук мотора, высветили и сбили своих. Хорошо, без жертв – отделались гауптвахтой. Сбитые лейтенантики потом даже покатали их на отремонтированном «кукурузнике».
А однажды платформу накрыло вместе с расчетом. Полина получила тяжелое ранение, частично лишилась двух ребер – и все же в рубашке родилась. Другой девушке оторвало ноги, кого-то положило насмерть. Полину в госпитале выходили, вернулась на фронт, дошла до Берлина. И вот вернулась, чтобы непланово для себя стать брестчанкой.
А Зоя росла упорной, не свернуть. В старших классах, хоть кол теши, нацелилась на лучший в стране юрфак Ленинградского университета. С зарплаты матери северную столицу было не потянуть, сошлись на том, что Зоя сначала выучится на швею, поработает, скопит сумму – и тогда уже в Питер. Так всё и шло: закончила ремесленное училище и трудилась на швейной фабрике с той поправкой, что вступительные кампании Зоя трижды подряд провалила. Ну как провалила – получала одну четверку, когда на юрфак ждановки шли одни отличники. И только четвертый штурм оказался успешным. Окончив ЛГУ, трудилась прокурором и отдала работе себя всю. Жила в питерской коммуналке и лишь ближе к пенсии получила однокомнатную квартиру.
Полина Егоровна так и осталась в Бресте. Работала делопроизводителем в воинских частях и прожила в своей квартирке в «доме Капланов» до середины 70-х, когда жильцов стали расселять в связи с планами возведения высотной гостиницы. Благодаря этому растянувшемуся на полтора десятка лет главному брестскому долгострою Полина Егоровна переехала на Набережную.
Василий САРЫЧЕВ
Хотите оставить комментарий? Пожалуйста, авторизуйтесь.