В |
Польше рассказали. В 1939 году было много подраненных лошадей, и немцы собрали их на лугу по ту сторону Буга. Разнеслось, как по телеграфу, и человек шесть крестьян из-под Бяла-Подляски, сориентировавшись, взяли продукты и пошагали. Договорились с часовыми и повели выменянных кляч домой.
По дороге попали на немцев, видно, из хозадминистрации. Представили дело так, что поймали в поле. Гут, немцы достали машинку и свели крестьян в список, напечатали каждому справку для жандармерии.
Домой хозяева вернулись радостные. Выходили коней, по весне отпахали-отсеяли, а дальше им каждому пришел налог. Оказалось, крестьянам оформили лошадей в аренду, а к осени и вовсе забрали.
Д |
ругая лошадиная история, поведанная Василием Васильевичем Прокопуком, связана с деревней Петьки под Кобрином. В начале мая 1947 года военные, человек восемь, пригнали табун лошадей и, основавшись на окраине, все лето пасли на деревенских землях. Местные испокон считали сенокос своей собственностью, но какие правила после войны?
Жили бойцы в двух палатках прямо на лугу. Дежурный объезжал пасшихся со спутанными ногами коней, чтобы не разбрелись, — вот и вся служба. Бойцы были предоставлены сами себе, а развлечение известно какое. Один невысокого роста на кобыле Дине приедет под сельсовет и гарцует, ставит на дыбы, а девки смотрят. Догарцевался, заделал Мане байстрюка.
Похождения им и простили бы: ходили туда, где пускали, — но тут другое. В Петьках лошадей не было, люди мучились, копали вручную или сами запрягались в плуг, а рядом на их землях впустую простаивали кони! Ходили просить, но не сложилось, ни одну лошадь никто не дал.
Говорят, ларчик просто открывался. В послевоенный год вышел сильный неурожай, и зерно на самогон не пускали. А нет продукта — нет разговора. Бойцы разбавляли водой эссенцию из трехгранных бутылочек, просто выливали в ведро и пили кружками.
А деревенские негодовали: вот тебе и свои, славяне… И вспоминали немцев.
Н |
емцы в войну разные были. Петькам повезло на строителей: стояли, пока восстанавливали мосты. Старики лет за пятьдесят, один только моложе, по имени Фриц, слегка помешанный. То чуть не дрался с детворой, то угощал конфетами.
Строителей возил русский парень в немецкой форме, которого разместили в хате у Соколовского. Был один вооружен трехлинейкой, остальные — с пилами да топорами.
В Петьках гнали самогон, который мостовщики охотно потребляли. Брали и молоко, продукты — выменивали на курево, перочинные ножики. Так установились отношения. Часть немцев немного разговаривали по-русски: научились в плену в Первую мировую. По выходным носили в кармане бутылочку — отвернется, хлебнет и продолжит разговор. С полгода в Петьках стояли, с конца марта примерно до сентября.
Деревенских не обижали, фотографировали перед отпуском в Германию, оттуда привозили забавные игрушки для детей, где стояли, варщикам самогона — градусники, спиртометры.
Но это все присказка. Так вышло, что по расквартировании строительного подразделения начались весенние полевые работы. И немцы дали крестьянам четыре или пять пар лошадок монгольского типа (их использовали по две в упряжке) и овес, а условием было докармливать хорошим сеном. Староста Игнатюк каждому давал наставление: немцы — педанты, за всем наблюдают, а посему относиться как к своему, горячими лошадей не поить, работой не надрывать, кормить вовремя!
Так и делали. Отпахав на лошадях, крестьянин содержал их до утра, кормил-поил и наутро приводил показать немцам, что здоровы. После лошадей по списку передавали следующему хозяину. Получалось, что каждый брал по 3-4 раза. Подготавливали поле, вывозили навоз; пока лошадь у другого, этот навоз растрясывали. Другим разом припахивали, садили картошку…
Это было большое подспорье: у хозяев оставались только больные лошади. Здоровых забрали — поляки по мобилизации в 1939 году, отступавшие красноармейцы в 1941?м… И народ был за подмогу благодарен: удалось посеять вовремя. Немудрено, что к немцам-строителям относились хорошо, и за все их пребывание не было в деревне инцидентов.
Не ищите подтекста, война полна парадоксов. Были хорошие люди, а были не очень, и еще — обстоятельства, добро или зло из человека вытаскивающие. Это лошадями все одно.
Хотите оставить комментарий? Пожалуйста, авторизуйтесь.