Теперь мы точно знаем, куда идти за хорошим настроением. В Брестском академическом театре драмы прошла премьера спектакля «Блэз и Мари». Постановка по известной пьесе французского драматурга Клода Манье о родовитом, но бедном художнике, который решился на авантюру.

Вы будете смеяться
Все по классике: у Блэза было имя, но не было денег, а у бизнесмена Карлье были деньги, но отсутствовала приличная родовая ветвь. И у Карлье была еще дочь – не слишком умная, однако достигшая того возраста, когда ее можно выгодно отдать замуж. А у Блэза была умненькая любимая девушка (она же – любовница Карлье), которая смекнула: неплохо породнить «папашку» и Блэза с пользой для всех. Но, как оно бывает в комедии положений, с первых минут «сделки» все пошло не так.

«Как добивались французской легкости?»
Режиссеру Тимофею Ильевскому не слишком понравилось, что несколько слов для прессы пришлось говорить перед началом спектакля. Во-первых, до команды «занавес» мы увидели декорации, и для нескольких человек в партере интрига снизила градус. Во-вторых, говорить о постановке перед премьерой – тоже не комильфо. Тем не менее, мы встретились, и разговор состоялся.
– Было пожелание руководства театра к нашему 80-му юбилею сделать спектакль не такой, как я обычно ставлю, а с драматическим ядром. А повеселее, пободрее, потому что хочется праздника – чего-то смешного, искрометного, яркого. Из разнообразных предложений выбрали давно известную пьесу Клода Манье «Блэз». Мой спектакль называется «Блэз и Мари», потому что в основе его – любовь художника и горничной, которую ему прислали помогать в накрученной авантюре. В главной роли занят Дмитрий Ботюк, а Мари играет молодая актриса Наталия Сандрикова; это ее первая крупная роль, – рассказал Тимофей Ильевский.
– Как добивались французской легкости? Сами французы говорят, что французскую комедию могут ставить только французы.
– Правильно говорят. Французский театр – легкий, разговорный. А у нас совсем другая актерская школа. Это школа Станиславского, это психологический драматический надрыв на сцене. У нас речь другая, менталитет, темперамент другой. Поэтому итальянские, испанские, французские пьесы нам тяжело даются. А французы когда наши постановки видят, то их разбирает смех. Так же мы улыбаемся, когда они пыжатся Достоевского или Чехова поднять. Поэтому трудно сказать, что получилось. Все равно это будет немного по-русски.

Французский юмор по-русски
Клод Манье хотя и шутит с первых слов «Блэза», а все-таки втягивает зрителя в круговерть приключений не так стремительно, как авансируется. И в этом есть сложность постановки этой пьесы. Не всем режиссерам удается «искрометно и живо» подать прелюдию истории. Известны случаи, когда публика не досидела до крутого разворота событий. В БАТД мы тоже ждали, когда наступит время смеяться, хотя общая легкость и ощущение движения спектакль демонстрировал. Множество режиссерских находок хорошо укладывались на французский текст, но действие закрутилось по-настоящему с появлением мадам Карлье (арт. Янина Малинчик) и мсье Карлье (засл. арт. РБ Сергей Петкевич).
Ироничный глава семейства и его большая, вся в розовом, мадам бесконечно долгое время пребывали на сцене молча. Вернее сказать, без слов. Чету французских богачей пришлось играть глазами, мимикой, жестами и телом. Как же это было смешно! На эмоции работали не только находки режиссера – владение актерским мастерством Малинчик и Петкевича поражало и вызывало тот самый душевный подъем, который можно получить только в театре. После такого виртуозного молчания произошло что надо: публика стала «тепленькой», ее внутренний настрой на юмор вызывал смех даже там, где автор пьесы и режиссер ожидали только улыбку.

К появлению испанки – еще одной возлюбленной мсье Карлье – партер был разогрет до нужной кондиции. И выход Ольги Климук в роли Пепиты стал прямо-таки бенефисом. Ни одной застывшей позы испанка в «Блэз и Мари» не получила, даже когда она прекращает движение по сцене, есть ощущение, что героиня вращается странным образом изнутри. Вся она – огонь и фейерверк. Пепита говорит исключительно по-испански. Владеющие языком, может, и угадывали, о чем эта сценичная бравада, но остальные интуитивно полагали, что в данном случае лучше испанского не знать. Пепита танцевала, наступала на противника, летала по сцене на крыльях страсти…
С Клодом Манье, кстати, шутки плохи. Его пьеса дает возможность так разыграться фантазии режиссера, что многие скатываются в юмор ниже пояса. Потому чувство меры Тимофея Ильевского, его умение пройти на грани и не свалиться – еще одно достоинство спектакля. К финалу Блэз, Мари, мадам и мсье Карлье, а также их доча Лаура, любовница Блэза и Карлье красавица Женевьева, Пепита и вернувшаяся с лыжного курорта хозяйка квартиры закручиваются в такой клубок, что публика едва успевает следить за ходом событий. Но надо признать: у каждого героя в этом «клубке» уже определен свой внятный и очень яркий цвет. И это дает возможность артистам не затеряться, а довести свою роль до финала.

Финал «Блэз и Мари» в действительности фееричный. В роскошную квартиру, которую для повышения статуса на несколько дней снял Блэз, привозят сотни половых щеток. Это Мари помогает любимому «делать бизнес». Щетки невероятным образом попадают в руки всех действующих лиц, и начинается дурашливый, но красивый, безбашенный, но стройный танец с половыми щетками. Танец со щетками ставит громкий мажорный аккорд под занавес. Это да, это финал.
Татьяна ШЕЛАМОВА
Хотите оставить комментарий? Пожалуйста, авторизуйтесь.