Свежи в памяти времена, когда сквозь Брест текли тонким, но уверенным ручейком мигранты с Кавказа, мечтающие сменить целебный, но попахивающий порохом горный воздух на умиротворенность европейских равнин. Они или концентрировались на вокзале, или рассасывались среди улиц и бульваров областного центра, – те, кому не удалось с наскока преодолеть границу в поезде. Как правило, мигранты, едущие через Беларусь транзитом, вели себя спокойно, законопослушно. Правда, одно небольшое происшествие все-таки случилось.
На центральном вокзале станции Брест обычно тихо и аккуратно, если, конечно, не гремит оркестр при встрече какой-нибудь делегации. В один из вечеров ровный негромкий гул зала ожидания прорезал истошный явно женский крик. Любопытные и неравнодушные пассажиры пошли на шум. В проходе к площадке такси, там, где буфет и ресторан, прямо на полу сидела женщина в длинной юбке и платке. Она громко причитала. Вокруг нее тоже на полу пристроились трое малолетних детишек и причитали женщине в унисон. Женщина раскачивалась из стороны в сторону, рвала на себе волосы, шлепала ладонями об пол – более чем красноречивое проявление горя. Причитала она на незнакомом языке, так что принять ее можно было и за цыганку, и за представительницу кавказских народов.
В какой-то момент женщина, видно, поняла, что окружающим невдомек, по поводу чего она так расшумелась. Тогда на вполне сносном русском языке женщина пояснила в двух словах: только что, буквально несколько минут назад у нее пропал кошелек. Ей теперь ни вперед поехать, ни назад вернуться, ни детей накормить. Как нередко бывает, большинство любопытных составляли тоже женщины. В их сердцах вопли восточной женщины вызвали практически немедленный отклик. Кто-то предложил скинуться понемногу пострадавшей путешественнице, хоть на хлеб. Голос здравомыслящего мужчины предложил немедленно обратиться в милицию: может, след воришки не совсем еще остыл. В итоге обворованная взяла из рук женщин какие-то купюры и, подхватив малышей, заторопилась на перрон.
Еще некоторое время свидетели происшествия, вернее, его последствий обсуждали увиденное. Затем поезда и электрички развезли всех кого куда. То, что потерпевшая иностранка не стала обращаться с заявлением в правоохранительные органы, не удивительно. Чужая в чужой стране, кто и как сможет ей ощутимо и в то же время оперативно помочь. Можно было лишь посетовать на то, что гражданка южной республики уедет с нехорошими воспоминаниями о городе над Бугом.
Впрочем, история эта имела довольно неожиданное продолжение. Примерно через неделю в зале ожидания железнодорожного вокзала снова раздался горестный крик. Человек с абсолютным музыкальным слухом уловил бы схожесть тембра вторых завываний с завываниями под номером один. Обошлось, впрочем, и без музыканта. Итак, мизансцена та же. Слегка расхристанная, но наглухо одетая женщина на полу, возле нее чумазые малыши, и рассказ о пропаже кошелька со всеми деньгами и билетами. Были сочувствующие горю дамы и на этот раз. Однако некий здравомыслящий гражданин строго заметил, что дело серьезное, его без правоохранительных органов не разрешить. Затем он попросил у женщины паспорт и добавил: вон как раз и милиционер идет… Многодетная восточная мать как-то проворно исчезла с глаз. Вместе с детьми.
Знатоки жизни пояснили, в чем дело. Когда-то подобный вид вымогания милостыни, скажем так, был популярен на всех видах общественного транспорта, кроме аэрофлота. В дороге, в суете жалостливые сограждане готовы помочь попавшему в беду страннику (страннице), могут даже пустить шапку по кругу. И пускали. А страдалица, возможно, никогда того кошелька не имевшая, оставалась с деньгами. Пускай и с небольшими, но ведь и дорог в стране немало.
Ум потенциального мошенника работает порой активнее, чем мозг физика-теоретика. И во все-то времена находятся доверчивые простаки. И вывод поэтому минорный: обмануть ближнего своего – это так по-человечески!
Хотите оставить комментарий? Пожалуйста, авторизуйтесь.