Для брестских мальчишек послевоенное время было наполнено оптимизмом. Страна победила и пожинала плоды победы. Не было сомнений, что следом за Польшей станут «нашими» Венгрия, Чехословакия, Югославия. «Зря остановились на Эльбе, – рассуждали мальчишки в унисон с бравой песней, часто звучавшей из репродуктора, – надо было идти до Ла-Манша». В песне той были строчки: «Распевает верховой / Эх, ребята, не впервой / Нам поить коней казацких / Из чужой реки».
Большой симпатией у мальчишек пользовались югославские партизаны. Особенно их легендарный командир Иосип Броз Тито, кавалер советского ордена «Победа». После изгнания немцев он возглавил страну. 11 апреля 1945 года между СССР и Югославией был заключен договор о дружбе, взаимной помощи и послевоенном сотрудничестве.
В июне 1946 года во время похорон Михаила Калинина Тито единственный из иностранных лидеров стоял со Сталиным на центральной трибуне мавзолея.
Каково же было удивление, когда все газеты СССР, включая региональные, вдруг обрушили в адрес маршала шквал критики. В советско-югославских отношениях что-то пошло не так.
25 июля югославскому правительству была направлена нота по поводу «незаконных арестов советских граждан, проживающих в Югославии». Оттуда пытались отвечать, что это бывшие белогвардейцы, в прошлом выступавшие против Советского Союза, но в Кремле не слушали. «Репрессиям подвергается лучшая часть бывших белоэмигрантов, порвавших со своим прошлым…»
Механизм кампании был запущен.
Было очевидно, что в каких-то значимых вопросах Тито и правда повел себя не так, как ожидали в Москве. Шли сигналы о том, что в Югославии вынашивают мысль о построении социализма своим особым путем и о прочих «недружественных» поступках. Одной из причин резкой смены отношения могло быть возвеличивание маршала на родине. Один из его ближайших соратников Милован Джилас как-то заявил: «Мы слишком мало популяризируем Тито. У нас должен быть вождь, вокруг которого могли бы сплотиться массы… Так же, как русские, у которых есть Сталин».
Ставить на одну доску с вождем народов — это было слишком.
На стол секретаря ЦК ВКП(б) Михаила Суслова легла записка, в которой Тито и его соратники обвинялись в игнорировании марксистско-ленинской теории, проявлении недружелюбного отношения к СССР, оппортунизме по отношению к кулачеству, переоценке своих достижений, а также в том, что они допускают элементы авантюризма во внешней политике, претендуя на руководящую роль на Балканах и в придунайских странах, и отрицают роль СССР как решающей силы лагеря народной демократии и социализма.
Подняли вопрос о Словенской Каринтии — ее присоединении к Югославии, на котором настаивал СССР. В Политбюро заявили, что Тито «готов оставить ее Австрии ради улучшения отношений с Западом». Не согласился Тито и с планами включить Югославию в Балканскую федерацию.
«Маски сорваны», «От социализма к фашизму» — такими были заголовки газет. «Клика Тито стала на путь уступок империалистическим государствам, рассчитывая таким образом снискать расположение к себе этих государств, на путь национализма, откола от единого социалистического фронта…» «Какие-то крепкие нити связывают югославское правительство или главных лиц этого правительства с лагерем иностранных капиталистов».
18 марта 1948 года СССР объявил об отзыве из Югославии всех военных и гражданских специалистов. Межпартийные и межгосударственные связи между Москвой и Белградом были разорваны.
Теперь в СССР не было газеты или журнала, где не писали бы про югославских оппортунистов, «клику Тито—Ранковича» (в расширенной версии — Тито, Джиласа, Карделя, Ранковича). Глава Югославии представал безжалостным тираном, фашистом и агентом империализма.
К политической атаке подключили другие страны народной демократии. На конференции в Будапеште в ноябре 1949 года была принята резолюция Информационного бюро коммунистических партий «Югославская компартия во власти убийц и шпионов». «Клика Тито—Ранковича, пробравшись к власти под маской друзей СССР, повела по указке англо-американских империалистов против Советского Союза клеветническую, провокационную кампанию, используя самые гнусные измышления, заимствованные из арсенала гитлеровцев». «Эта шпионская группа отражает не волю народов Югославии, а волю англо-американских империалистов, ввиду чего она предала интересы страны и ликвидировала политическую независимость и хозяйственную самостоятельность Югославии…»
Редкий номер «Крокодила» выходил теперь без карикатуры на «кровавую клику». Тито изображали бородавчатой жабой в фуражке с громадной тульей, Ранковича — с топором или пистолетом. Вышел роман Николая Шпанова «Поджигатели», вторая часть которого «Заговорщики» несла особую антититовскую направленность. Беллетрист вывел югославского лидера агентом гестапо по кличке Кобра. У мальчишек книга стала бестселлером, ее давали друг другу почитать.
На вечере в брестском пединституте с соответствующими номерами выступала самодеятельность из Северного городка, пели частушки: «Тито-дритто с Уолл-стрита,/ Твоя морда будет бита, / Тито-дритто, ты бандито, / Ты бандито, Тито-дритто».
Потом были танцы.
До восстановления отношений с Югославией и визита туда Никиты Хрущева оставалось шесть лет.
Василий САРЫЧЕВ
Хотите оставить комментарий? Пожалуйста, авторизуйтесь.