В музее истории Великой Отечественной войны в Минске на одной из выставок были представлены оригинальные вещи, принадлежавшие командующему 4-й армией РККА Александру Андреевичу Коробкову. Именно части его армии располагались в Бресте и окрестностях, именно они приняли первый удар врага в 41-м. В этом же году генерал был расстрелян, в 50-е полностью реабилитирован.
Путь к армии
Александр Коробков родился 20 июня 1897 года в городе Петровске ныне Саратовской области. Служил в Российской армии, участвовал в Первой мировой войне в звании прапорщика.
В годы Гражданской войны стал на сторону «красных». И таких как он были не сотни, а тысячи. В Красной армии — с августа 1918 года. То, что многие младшие офицеры становились сторонниками новой власти, не секрет. Достаточно вспомнить будущих маршалов Советского Союза, четырежды Героя Советского Союза Г.К. Жукова и трижды Героя Советского Союза С.М. Буденного, маршала СССР и Польши К.К. Рокоссовского. Переходили на сторону большевиков и офицеры в более высоком звании: будущий начальник Генерального штаба РККА маршал Б.М. Шапошников при прежней власти был полковником, маршал А.М. Василевский – капитаном.
Сам Коробков в годы Гражданской войны не прославился. Был помощником командира Петровского сводного красноармейского отряда, командиром роты, инструктором запасного батальона 1-го Советского интернационального полка. Однако считался весьма перспективным командиром.
В 1922 году окончил Военную академию РККА им. Фрунзе. Затем служил на различных должностях. В 1932 году окончил курсы усовершенствования высшего начсостава при Военной академии РККА. Прошел служебную лестницу от командира роты до командующего 4-й армией Белорусского особого военного округа (с 17 января 1941 года).
В своих воспоминаниях бывший начальник штаба 4-й армии Л.М. Сандалов писал:
«…в это время прибыл новый командующий 4-й армией генерал-майор А.А. Коробков. Его я знал давно. Это был очень деятельный командир, быстро продвигавшийся по служебной лестнице и оставивший позади многих своих сослуживцев. В 1938 году он командовал стрелковой дивизией, с дивизии «пошёл на корпус», а к весне 1941 года был назначен командующим 4-й армией. Новый командарм педантично исполнял волю командующего округом по размещению войск. Своей точки зрения на этот предмет он либо не имел, либо тщательно скрывал».
Трагедия
Как считают военные историки, к моменту начала немецкого вторжения в СССР на 22 июня 1941 года 4-я армия по своему оперативному построению не была готова ни к наступлению, ни к обороне. Это был большой оперативный просчет как командования армии, так и командования Западного военного округа, а также Генерального штаба РККА и наркома обороны. В Генштабе (начальник Генштаба – генерал армии Г.К. Жуков) западное стратегическое направление курировал генерал-майор А.М. Василевский. На стыке с 10-й армией (правый фланг) по плану прикрытия должна была развёртываться 13-я армия (штаб — в Бельске), однако до 22 июня штаб армии в обозначенной точке не появился, а отдельные части будущего формирования находились в районе Минска и даже восточнее его.
Отдельно следует сказать о Брестской крепости. Там располагался ряд частей 4-й армии. Командование армии неоднократно поднимало вопрос о выводе большей части подразделений из крепости, где также находились части пограничных войск, конвойные части НКВД, ремонтные и тыловые подразделения, включая окружной госпиталь. С той же просьбой неоднократно выступало командование округа, направляя соответствующие просьбы в НКО и Генштаб, указывая, что подобная дислокация может оказаться ловушкой для всех частей в крепости. Однако до второй половины июня ситуация оставалась без изменений.
22 июня 1941 года армия подверглась удару 2-й танковой группы вермахта, поддержанной общим наступлением 9-й армии вермахта. Два немецких моторизованных корпуса форсировали Западный Буг севернее и южнее Бреста. Части 4-й армии, располагавшиеся в Бресте и военных городках вокруг города, были блокированы и разгромлены в течение нескольких часов: к 7.00 22 июня Брест был захвачен. Армия была отброшена за Кобрин.
23 июня 4-я армия в соответствии с «Директивой № 3» НКО СССР нанесла удар силами 14-го мехкорпуса и 28-го стрелкового корпуса. Однако эти действия успеха не имели. 24 июня немецкие ударные части вышли к Пружанам и Ружанам, разворачивая удар на Слоним и Барановичи, а 4-я армия прекратила своё существование как организованная единица — бои с врагом теперь на разных направлениях вели разрозненные части. Штаб армии хотя и поддерживал связь с фронтом, уже не мог организовать устойчивое сопротивление, как не мог организовать и планомерный отход и вывод техники. Огромная масса войск, потерявших управление и командиров, откатывалась на восток по шоссе на Минск и Слуцк. Тем не менее, штаб не прекратил своего существования и не растворился в припятских лесах, а старался при отходе организовывать беспорядочно отступающие части. Командованием фронта 4-й армии были подчинены 55-я и 155-я стрелковые дивизии, затем сводный отряд 47-го стрелкового корпуса, однако части эти вступали в бой разрозненно, поодиночке и потому не могли уже изменить общей катастрофической картины.
25 июня командование фронтом отдало приказ об общем отходе за линию Слоним-Пинск на реку Щару, чтобы избежать окружения расположенных западнее частей и соединений, прежде всего 10-й и 3-й армий. Однако в этот же день кольцо в районе Барановичей замкнулось — 2-я танковая группа врага совершила прорыв к северу, разворачивая дальнейший марш на восток и северо-восток по шоссе на Минск и Слуцк. Немецкие моторизованные корпуса продолжили наступление: 26 июня правое крыло заняло Слуцк, 28 июня — Бобруйск. 28 июня пал Минск, и второе кольцо окружения, таким образом, замкнулось.
29 июня-1 июля разрозненные части 4-й армии начали выходить из окружения в районе Днепра, южнее Могилёва. Вместе с ними вышел и штаб армии во главе с командармом.
Спас армию – остался виноват
Руководство СССР возложило ответственность за катастрофу на командование Западного фронта. Были арестованы командующий фронтом Д.Г. Павлов и другие генералы. После недолгого следствия все они были расстреляны.
В эту группу попал и Коробков. 22 июля 1941 года Военной коллегией Верховного суда СССР он был признан виновным по статье 93-17б и 193-20б УК РСФСР — «халатность» и «неисполнение своих должностных обязанностей», лишён воинского звания, наград и приговорён к смертной казни. Расстрелян в тот же день.
Судебным следствием установлено, что «бывший командующий 4-й армией Западного фронта Коробков А.А. проявил трусость, малодушие и преступное бездействие, позорно бросил вверенные ему части, в результате чего армия была дезорганизована и понесла тяжелые потери».
Таким образом, Павлов Д.Г., Климовских В.Е., Григорьев А.Т. и Коробков А.А. «нарушили военную присягу, обесчестили высокое звание воина Красной армии, забыли свой долг перед Родиной, своей трусостью и паникерством, преступным бездействием, развалом управления войсками, сдачей оружия и складов противнику, допущением самовольного оставления боевых позиций частями нанесли серьёзный ущерб войскам Западного фронта».
Верховным судом Союза ССР Павлов Д.Г., Климовских В.Е., Григорьев А.Т. и Коробков А.А. лишены военных званий и приговорены к расстрелу.
Зачем «торопился»?
Летом 1956 года генерал-полковник Л.М. Сандалов отправил на имя генерала армии В.В. Курасова письмо:
«Почему был арестован и предан суду именно командующий 4-й армией Коробков, армия которого хотя и понесла громадные потери, но всё же продолжала существовать и не теряла связи со штабом Западного фронта? К концу июня 1941 года был предназначен по разверстке для предания суду от Западного фронта один командарм. Командующие 3-й и 10-й армиями находились в эти дни неизвестно где, и с ними связи не было. Это и определило судьбу Коробкова. В лице генерала Коробкова мы потеряли тогда хорошего командарма, который, я полагаю, стал бы впоследствии в шеренгу лучших командармов Красной армии. Генерала Коробкова реабилитировать следует в первую очередь».
«Был предназначен по разверстке» – значит, надо было наказать одного из командующих армией Западного фронта. Первым пусть и потрепанную армию к основным силам РККА вывел Коробков. В «разверстку» не попали начальники штабов и Леонид Сандалов, полковник в 1941 году, начальник штаба 4-й армии (после ареста А.А. Коробкова исполнял должность командарма), в дальнейшем служил начальником штабов армий и фронтов, был удостоен 12 советских орденов и 5 иностранных.
Уже когда А.А. Коробков был арестован и участь его фактически была решена, с небольшой группой к своим 19 июля пробился командующий 10-й армией генерал-майор К.Д. Голубев. Войну закончил в звании генерал-лейтенанта. Последним, 28 июля, из окружения вышел командарм 3-й армии В.И. Кузнецов. 9 мая 1945 года встретил в звании генерал-полковника.
Если смотреть правде в глаза, то Александр Коробков просто попал «под раздачу». Как бы он воевал в дальнейшем, этого никогда не узнать. Но то, что он принимал все меры по отражению нападения врага, не подлежит сомнению.
А.А. Коробков 31 июля 1957 года был посмертно реабилитирован «за отсутствием состава преступления», восстановлен в воинском звании и правах на награды.
Александр ЗАНИН
Хотите оставить комментарий? Пожалуйста, авторизуйтесь.