Анна Ивановна Жук из деревни Кротово не единственная долгожительница в Ивановском районе, но по-своему уникальная. Представьте себе, в столетнем возрасте легко вдевает нитку в иголку без очков, читает газету, Библию. Она никогда не носила очков, хотя в молодом возрасте, было дело, наполовину потеряла зрение. Это случилось, когда женщина трепала лён и в глаз ей попала кострица. Через несколько дней зрение чудесным образом, без медикаментозного вмешательства, восстановилось. Вот как Анна Ивановна об этом рассказывает:
– Вышла я на загуменье, за сарай, и вдруг явилась мне Матерь Божья. Повела по длинной лестнице на небо, приговаривая-успокаивая, что не надо бояться высоты, не упаду. А потом престол, дедок, может, сам Господь, сказал: «Будешь видеть свет Божий во всех красках». И тут же всё растворилось, а я как стояла, так и стою за гумном. Обрадовалась. И правда, вижу всё чётко и ясно. До сих пор.
А ещё после этого невероятного случая женщина обрела дар зашёптывания испугов у детей. Излечивала всех в округе. Родители были очень ей благодарны, желали здоровья и долгих лет жизни. Может, ещё и в этом кроется секрет долголетия кротовской сельчанки.
Примечательный факт: за весь век Анна Ивановна ни разу не приняла ни одного лекарства и не знает, что такое поликлиника или больница. Разве что с недавнего времени поддерживающие препараты употребляет. Ну, а в юбилейный день 15 августа, когда за семейным столом в тенёчке возле небольшой опрятной хаты собрались дети (их у долгожительницы двое), шестеро внуков, десять правнуков, родня, староста деревни и автор этих строк, даже чарочку позволила себе.
Собеседница оказалась не слишком разговорчивой, но память продемонстрировала абсолютную. Рассказала, что окончила 7 классов Кротовской польской школы, что «при поляках» жилось очень тяжело. В юном возрасте собирала смолу. В военное время семье пришлось жить в землянке. Отец Иван Павлович Таранько был комиссаром партизанского отряда, а после войны – на руководящей должности в Пинске. Саму должность Анна Ивановна назвать не смогла, но вспомнила, что он и торговлей в городе занимался.
Смотрю на маленькие, почти детские, руки собеседницы.
– Как же Вы такими ручонками работали в поле, на огороде?
– О-о-о, сколько пришлось им вынести всего! Жала, снопы-десятки ставила, лён рвала и трепала, картошку копала – всё делала. В колхозе до самой пенсии в полеводстве работала. За хлебом ходила в Пинск. Вечером выйду, а к утру уже в городе. Шесть-семь буханок куплю, каждая по три килограмма весом, и несу домой. Босиком. Даже зимой. Тяжёлая жизнь была. А теперь легко. Уже и кур не держу, а было много. И коровку, свиней держала.
В левой руке юбилярши заметил купюру. Она сразу же отреагировала:
– Это из района и сельсовета приезжали. Надарили всего! И ещё сто рублей в придачу дали. Да какой концерт устроили! Я заплакала от радости. Ох, золотые люди.
И ещё один момент удивил. Все родные во время общения почему-то называли её не Анной, как по паспорту, или Ганной по-местному, а Маней или Марией. С чего бы? Выяснилось, что отец любил имя Анна, а мама – Мария, и называла дочку Маней. А вслед за нею и все так начали называть. В жизни всякие метаморфозы бывают.
Теперь столетняя Анна-Мария – счастливая бабушка и прабабушка, окружена заботой и теплом родных и близких, местной власти.
Анатолий КРЕЙДИЧ
Хотите оставить комментарий? Пожалуйста, авторизуйтесь.