Освобождение Бреста. Предыстория. Часть 2
Спор о «двух ударах Рокоссовского»
![Рокоссовский](https://i0.wp.com/vb.by/wp-content/uploads/2024/05/rokossovskij.webp?resize=411%2C560&ssl=1)
В ходе Белорусской операции во всем величии проявился воинский талант командующего 1-м Белорусским фронтом К.К. Рокоссовского – именно войска под его командованием освободили Брест. Бытует версия, что он предложил нанести не один, а два главных удара по противнику, что стало неожиданностью для врага. На самом деле все было и так, и не так. Дело в том, что талант К.К. Рокоссовского, его заслуги в освобождении Беларуси были настолько велики, что иногда правда прочно переплетается с легендой.
Но по порядку. А.М. Василевский в своих мемуарах пишет: «20 мая разработанный Генштабом план Белорусской операции был представлен Верховному Главнокомандующему. Вскоре он был рассмотрен в Ставке с участием некоторых командующих и членов военных советов фронтов… В основу плана был положен замысел Верховного Главнокомандования, которым предусматривалось мощными сходящими ударами по флангам белорусского выступа – с севера от Витебска через Борисов и Минск и с юга через Бобруйск также на Минск – разгромить главные силы немецкой группы армий «Центр». Как видим, отбрасывая частности, два удара силами (как оказалось впоследствии) нескольких фронтов предусматривались ранее.
Несколько резко ситуацию в своих мемуарах «Воспоминания и размышления» описал Г.К. Жуков: «Существующая в некоторых кругах версия о «двух главных ударах» на белорусском направлении силами 1-го Белорусского фронта, на котором якобы настаивал К. К. Рокоссовский перед Верховным, лишена основания. Оба эти удара, проектируемые фронтом, были предварительно утверждены И.В. Сталиным еще 20 мая по проекту Генштаба, то есть до приезда командующего 1-м Белорусским фронтом в Ставку».
Георгий Константинович не солгал, но и всей правды не рассказал. Вот что вспоминает К.К. Рокоссовский: «Составлению плана предшествовала большая работа на местности, в особенности на переднем крае. Приходилось в буквальном смысле слова ползать на животе. Изучение местности и состояния вражеской обороны убедило в том, что на правом крыле фронта целесообразно нанести два удара с разных участков… Причем оба удара должны быть главными. Это шло вразрез с установившимся взглядом, согласно которому при наступлении наносится один главный удар, для чего и сосредотачиваются основные силы и средства».
Предлагая свой план фронтовой операции, К.К. Рокоссовский сильно рисковал. Дело даже не в том, что в случае неудачи его бы сняли с фронта, возможно, понизили в звании. Ситуация была куда трагичнее. Весь высший советский генералитет, а уж Сталин тем более, знали, что с 17 августа 1937 года по 22 марта 1940 года Рокоссовский находился в тюрьме, из него пытались выбить признание в том, что он работал на польскую и японскую разведки. Если бы фронтовой план 1944 года не сработал, могли бы припомнить и 37-й год.
Не было еще такого, чтобы предложение Ставки достаточно кардинально пересматривалось фронтовым командованием. Из воспоминаний К.К. Рокоссовского «Солдатский долг», опубликованных еще в СССР: «Окончательно план наступления отрабатывался в Ставке 22 и 23 мая. Наши соображения о наступлении войск левого крыла фронта на люблинском направлении были одобрены, а вот решение о двух ударах на правом фланге подверглось критике. Верховный Главнокомандующий и его заместители настаивали на том, чтобы нанести один главный удар… Дважды мне предлагали выйти в соседнюю комнату, чтобы продумать предложение Ставки. После каждого такого «продумывания» приходилось с новой силой отстаивать свое решение. Убедившись, что я твердо настаиваю на нашей точке зрения, Сталин утвердил план операции в том виде, как мы его представили.
«Настойчивость командующего фронтом, – сказал он, – доказывает, что организация наступления тщательно продумана. А это надежная гарантия успеха».
Еще больше открывают военное новаторство К.К. Рокоссовского фрагменты, вошедшие в его книгу «Воспоминания без цензуры», изданные в 2019 году: «Тут мне, скажем прямо, досталось: представитель Генштаба и члены Ставки чуть ли не в один голос обвинили меня в неграмотности, в незрелости оперативного мышления и вообще в неспособности разработать план, заслуживающий рассмотрения. «Где это видано, — говорил один из выступивших, — чтобы на оперативном направлении наносились два главных удара, чтобы войска били растопыренными пальцами, распылялись силы и заведомо ставился под угрозу срыва успех самой операции?»
Ход операции «Багратион» показал полную правоту Рокоссовского. Войска 1-го Белорусского фронта успешно выполнили задачи первого этапа операции, более того, сумели сохранить силы для блестяще проведенной Люблинско-Брестской операции, приведшей к полному освобождению Беларуси и началу изгнания гитлеровцев из Польши. Кстати, К.К. Рокоссовский достойно проявил себя и в летних боях 1941 года, в обороне Москвы, в Сталинградской битве (тот же Паулюс был пленен подчиненными комфронта), на Курской дуге… Но свою первую Звезду Героя Рокоссовский получил за операцию в Беларуси, как и маршальское звание. Было еще отличие, неофициальное, но в те времена стоящее куда больше орденов и медалей – к Рокоссовскому Сталин начал обращаться исключительно по имени-отчеству, такой чести до этого удостоился только маршал Борис Михайлович Шапошников. Больше таких примеров не известно.
Александр ЗАНИН
Хотите оставить комментарий? Пожалуйста, авторизуйтесь.