На афганскую войну советские офицеры ехали в полной моральной готовности. «Я знал, на какое поприще иду, еще при поступлении в Ташкентское общевойсковое командное училище», — говорит прошедший через кабульские лабиринты в звании капитана брестчанин Василий Соколов. После училища он в составе отдельного десантно-штурмового батальона прослужил в Чехословакии четыре года, потом попал в знаменитую 38-ю бригаду Бреста.
ЧУВСТВО ДОЛГА
Если из Чехословакии исполнять интернациональный долг никого не посылали, то здесь на отправку в горную страну у военных существовала узаконенная очередь. Боевая вахта длилась два года, и каждый офицер, зная, когда и кого он должен будет сменить, воспринимал это как должное.
ОСТОРОЖНЕЕ НА ПОВОРОТАХ
Основная задача, которую ставило высшее командование, – беречь своих людей: «Если ты повел на операцию 70 человек, то 70 выведи и обратно», — звучало начальственное напутствие.
— А что это значит, как беречь солдата на войне?
— Необходимо продумывать и рассчитывать все до мелочей: как нам безопаснее пройти, где лучше спрятаться, как эффективнее закопаться. Надо следить, чтобы солдат лишний раз не поднял голову, не обнаружил себя необязательным выстрелом, не болтал языком, не курил, не расхаживал.
Слава Богу, у меня в подразделении никто не погиб, хотя иногда приходилось выходить на операции добавочным составом более чем в сто человек. Только трое, включая меня, были ранены и потеряли ноги, но все выжили.
Небольшое подразделение под командованием Соколова в числе других задач было призвано охранять важные горные дороги, по которым подвозились гуманитарные и другие жизненно необходимые для социалистически настроенного режима Афганистана грузы. При этом в горах было полно вооруженных групп исламских радикалов и других воинствующих банд. Эти люди не всегда имели четкие политические ориентиры, некоторые боролись либо за свой прежний уклад жизни, либо просто за какую-нибудь мелкую выгоду.
Как таковой задачи непременно уничтожить всех горных противников у нашего контингента не было. В основном отряды оценивали свои боевые выходы по тому, были они с результатом по решению главной охранной задачи, либо без результата. С оружием в руках бойцы расчищали путь гуманитарным колоннам, а во время разведывательных рейдов случалось обнаруживать охраняемые «духами» склады и брать в плен их охранников.
ГОРСКИЕ ЗАГАДКИ
Иной местечковый аксакал мог купить у организованных «духов» мину, поставить ее на пути советских бойцов и поджидать из укромного места результата. И если взрыв раздавался, он брал осколок металла, предъявлял боевикам как доказательство и получал свое вознаграждение. Душманы привлекали к разбою и детей – пробегая мимо советских транспортеров, мелкота умудрялась прикреплять на их борта взрывчатку.
Несмотря на кажущуюся простоту, афганцы могли удивлять и поразительной сообразительностью. Полет инженерной мысли обнаруживался в тех пещерных сооружениях, которые попадались советским бойцам в горах после прочесывания местности. «Как можно было умудриться отапливать эти укрытия так, чтобы со стороны не было видно выходящего дыма, а пол был с подогревом?» — посещало удивление наших очевидцев.
Своими технически замысловатыми колодцами смуглые аборигены тоже ставили равнинных новичков в тупик. Скважины этих «кяризов» представляют единую систему и связаны между собой туннелями. Бывало, что преследуемая группа «духов» словно проваливалась под землю на ровном месте. Если подойдешь ближе – увидишь десяток подземных ходов вправо-влево и – тишина.
Однажды группа Соколова обнаружила в одной из брошенных пещер хорошо обустроенный госпиталь. Просторное помещение было выложено кафельной плиткой, оставленное оборудование оказалось японским, операционные столы – передвижными. Когда нашли ящик с медикаментами, отрядный медик взмолился забрать с собой его содержимое. Среди «клада» имелся даже такой дефицит, как предназначенный для зашивания ран живой волос, не требующий последующего снятия швов.
ЛЮБОЙ ЦЕНОЙ
Как говорит Василий Васильевич, до афганской войны наши армейцы не знали такой беды, как наркотики. Там же с этим снадобьем свободно обращались даже местные дети. Бородатые дяди снабжали ребятню целыми горстями самокруток, чтобы они забрасывали отраву на проезжавшие через поселки советские БТРы. Мелкая пакость залетала в щели машин и частично оседала в укромных местах солдатской одежды. После возвращения на базу боевую команду встречали работники особого отдела и от греха подальше заботливо изымали все ненужное.
Такой своеобразной, изощренно-маневренной войны на долю Соколова досталось полтора года. Во время одной из операций кто-то из его ребят на дальнем фланге получил контузию, и офицер отправился туда узнать, что и как. А когда шел обратно, подорвался на мине. Взрыв одномоментно оторвал командиру стопу, но сознания он не терял и какое-то время еще продолжал отдавать необходимые по ситуации команды. С трудом владея речью, распорядился, как прикрыть левый фланг, внес изменения в расстановку сил, наметил направление спуска с занятой высоты, назначил своего заместителя. За проявленное в ходе этой операции мужество Василий Соколов был награжден орденом Красной Звезды. Другую значимую его награду – медаль «За отвагу» – командиру вручило правящее афганское руководство. В том боевом эпизоде соколовская рота вывела из боестолкновения терпящую большие потери роту другого командира, а также помогла ей выйти из района боевых действий.
ЖИЗНЬ ПРОДОЛЖАЕТСЯ
После ранения отправленный в тыл офицер подлечился и научился ходить на протезе, однако из армии не уволился. В Бресте он написал рапорт главкому и получил разрешение продолжить службу. Поступил в военную Академию им. М.В. Фрунзе и с высшим офицерским образованием устроился работать на военную кафедру университета им. Пушкина. Уже в свой послеафганский период опытный армеец дослужился до звания подполковника.
Как говорит Василий Васильевич, любого пришедшего с войны человека пережитые впечатления не оставляют никогда: «Война – самое грязное дело из всего, что есть на свете. Были моменты, когда смотришь на человека и не веришь, что это делает человек. Все это остается в мозгу, хотя о многом не хочется ни говорить, ни вспоминать.
Но самое главное заключение, которое я вынес из своего афганского опыта, – то, что жизнь гораздо более ценный дар, чем мы в обыденной суете представляем. Многое из того, о чем раньше переживал и нервничал, теперь кажется сущей ерундой. Не стоит распылять свою душу по мелочам, надо помнить об истинных ценностях, как бы банально это ни звучало».
Тамара ГЛУЩЕНКО
Хотите оставить комментарий? Пожалуйста, авторизуйтесь.