Сергей Леонидович Лемешевский родился 27 октября 1962 года в городе Карталы Челябинской области. В 1966 году семья переехала в Беларусь.
В 1984 году с отличием окончил Минское высшее инженерное зенитное ракетное училище ПВО, проходил службу по специальности.
В 1996 году с отличием и золотой медалью окончил Военную командную академию ПВО имени Маршала Советского Союза Г.К. Жукова в Твери (Россия).
В дальнейшем служил в должностях начальника штаба – заместителя командира гвардейского зенитного ракетного полка войск ПВО, заместителя командира и командира зенитной ракетной бригады, начальника штаба – первого заместителя командующего войсками Западного оперативно-тактического командования ВВС и войск ПВО Вооруженных сил РБ.
В 2005 году с отличием окончил Военную академию Генерального штаба Вооруженных сил Российской Федерации и получил новые назначения в белорусской армии: начальника штаба – первого заместителя командующего войсками Северо-Западного оперативно-тактического командования ВВС и войск ПВО; командующего войсками Северо-Западного оперативно-тактического командования ВВС и войск ПВО; начальника Главного штаба – первого заместителя командующего ВВС и войсками ПВО.
В 2008 году присвоено воинское звание генерал-майора. Указом президента РБ от 6 мая 2011 года назначен командующим ВВС и войсками ПВО Вооруженных сил Республики Беларусь.
Александр Лукашенко 20 февраля 2012 года освободил генерал-майора Сергея Лемешевского от должности командующего Военно-воздушными силами и войсками противовоздушной обороны Вооруженных Сил за совершение проступков, дискредитирующих звание военнослужащего, сообщили в Администрации президента. Официальная причина отставки — «систематическое невыполнение условий контракта». Таким образом, Сергей Лемешевский пробыл в должности командующего ВВС меньше года.
Из его интервью «Вечерке» в период командования родом войск.
Сергей Леонидович, карьера военного – это осуществление детской мечты?
Сызмальства представлял себе взрослую жизнь в погонах. Хотя далеко не сразу определил, что моя дорога – в войсках противовоздушной обороны. Впрочем, в какой-то степени это было предопределено: я был заядлым радиолюбителем, что-то пытался сконструировать самостоятельно. Примером служил отец. Он по специальности инженер, любит заниматься ремонтом всевозможной радиоаппаратуры. Конечно, глядя на него, и я увлекся.
Узнав, что есть в Минске высшее зенитно-ракетное училище ПВО – Минское ВИЗРУ оно называлось тогда – подал документы. Тем более что там можно было получить не только военную специальность, но и гражданскую – инженера-радиотехника. Я учился 5 лет, и каждый год был интересней, чем предыдущий. На каждом этапе было что-то новое. Сегодня могу сказать: все, чему меня учили, востребовано в войсках.
Охрана воздушных рубежей – безусловно, дело технически сложное. Ячейки у белорусского «сита» контроля достаточно мелкие? Незваный «гость» не проскочит, вдоль границ не сможет безнаказанно «дефилировать»?
Не проскочит: Беларусь из бывших стран Советского Союза имеет самую мощную систему противовоздушной обороны. Ежедневно боевые расчеты ВВС и войск ПВО сопровождают более 300 летательных аппаратов, боевое дежурство несут сотни военнослужащих – локаторщики, зенитчики, летчики и авиаторы.
И нагрузка год от года растет. Увеличивается количество транзитных самолетов. Совсем недавно мы регистрировали над Беларусью около 150 воздушных судов в день. Сегодня ежедневно контролируем более 300, и это не предел. Справиться помогает автоматизация. Созданные в Беларуси и принятые на вооружение ВС РБ комплексы средств автоматизации позволяют в режиме реального времени управлять большим количеством воздушных судов.
Нашу работу в настоящее время упростили подписанные и уже действующие соглашения с Литвой, Украиной, Польшей об обмене информацией обо всех воздушных судах, которые перемещаются в пределах 50 км от госграницы.
Без согласования с командным пунктом ВВС и войск ПВО ни одно воздушное судно не взлетит и не осуществит посадку и ни одно иностранное воздушное судно не войдет в пределы нашего воздушного пространства.
Но ведь бывают нештатные ситуации. Экипаж иностранного судна может рассчитывать на действенную помощь белорусской стороны?
У нас заявочный принцип полетов всех воздушных судов. За день до полета над территорией Беларуси нас предупреждают. К примеру, летит борт по маршруту Берлин – Москва. Он должен пересечь наше воздушное пространство именно в указанной точке, на указанной высоте и именно в указанное время. Когда случаются форс-мажорные обстоятельства, самолет подает сигнал бедствия, который высвечивается на экране радара. У пилота есть возможность сообщить о происшествии по радио в органы управления воздушным движением. Когда же с пилотом невозможно связаться, взлетают наши истребители. Экипажи выходят по радио на связь с самолетом и принимают меры по оказанию помощи для вынужденной посадки на ближайшем аэродроме или возвращения назад в свое воздушное пространство, либо принимают меры для прекращения полета.
В России и в Украине воздушное пространство до высоты 3 км не контролируется. Наши требования жестче. Мы должны знать, что летает над территорией страны. Это вопросы безопасности. В июне этого года 3 пилота-парапланериста были привлечены к административной ответственности за несанкционированные полеты в районе города Гродно.
Летали без разрешения?
Да. К сожалению, не все знают, что у нас любое воздушное судно надо зарегистрировать, а для этого пройти процедуру получения разрешения. Перед полетом необходимо подать заявку в органы управления воздушным движением. Не все этим руководствуются. В разобранном виде сверхлегкие летательные аппараты спокойно привозят из России. Отдельно – моторчик к параплану, отдельно – крылья. За 20 минут аппарат собирается – полетал, разобрал и уехал! С такими ребятами мы боремся. Привлекаем их к ответственности, штрафы большие.
Такая строгость обусловлена не только стремлением обеспечить целостность границ. У нас есть специальные районы, трассы и коридоры для полетов. Каждый должен лететь только по своему выделенному коридору, только в определенное время, в определенном районе, чтобы летательные аппараты друг другу не мешали и не создавали аварийных ситуаций. Существуют также закрытые зоны, где полеты вообще запрещены – электростанции, к примеру, нефтеперерабатывающие заводы… Одним словом, трассы полетов выбраны не просто так, а с учетом экономической и военной безопасности.
Техническим оснащением ВВС довольны? Или у командующего в этом направлении нет предела мечтаний?
Военно-воздушные силы и войска ПВО затратные, но они – приоритетный вид Вооруженных сил и пока проблем с финансированием не испытывают. Авиации постоянно требуются запасные части и комплектующие для ремонта радаров, зенитно-ракетных комплексов, самолетов и вертолетов. Это вопросы боеготовности, и от них не уйдешь.
Государственной программой предусмотрена модернизация старых образцов техники и вооружения, а также закупка новых. В конце года вы узнаете о новых образцах вооружения российского производства.
Пока запас прочности у нас есть. Особое внимание уделяем авиации. Любые ошибки и промахи в воздухе имеют гораздо более серьезные последствия, чем ошибки на земле. Поэтому стараемся сделать все, чтобы пилоты постоянно повышали свое мастерство.
Что можете сказать о белорусских военных летчиках?
Подготовку летного состава оцениваю как очень хорошую. Ее уровень соответствует европейским требованиям, это подтверждается налетом часов. И не только. Ведь надо не просто летать, самое главное – уметь выполнить определенные упражнения. На каждый класс существует своя программа полетов и требований, это вопрос квалификации. Мы не гонимся за классностью, хотя сегодня у нас несколько десятков летчиков-снайперов. Это высочайшая категория. Летчики третьего класса должны иметь 180 часов налета, первого класса – 450. Это немало и не так просто сделать. Уже 4 года выпускники Военной академии Республики Беларусь приходят в части с 3-м классом, т. е. способны летать самостоятельно в простых условиях.
Сегодня все чаще можно слышать о беспилотной авиации.
В белорусских ВВС беспилотников на вооружении несколько штук, все – российского производства. Но ведутся и свои разработки, опытно-конструкторская деятельность не стоит на месте. Уже в будущем году появятся первые отечественные образцы беспилотной техники. Пока для основы купили несколько российских, чтобы создать свой центр подготовки и применения беспилотных авиационных комплексов. Он, кстати, базируется в Березе. У беспилотников большая перспектива. В них нуждаются МЧС, пограничники. И Министерство природных ресурсов и охраны окружающей среды заинтересовано в их использовании. Следовательно, это направление будет активно развиваться. И мы уже сейчас готовы обучать специалистов этих ведомств в нашем центре.
В 2009 году создана единая региональная система противовоздушной обороны Союзного государства. Как она работает?
Мы постоянно обмениваемся с российскими коллегами информацией о воздушной обстановке, два раза в год проводим совместные тренировки, в ходе которых наши самолеты осуществляют посадки на территории России, а российские летчики – у нас. И самое главное – организуем традиционные боевые стрельбы, как правило, на полигоне Ашулук в Астраханской области. Это пик всей боевой учебы в реальной обстановке. Работаем с реальными пусками, с реальными целями, которые по своим тактико-техническим характеристикам превосходят все существующие средства воздушного нападения.
Для поддержания боеготовности требуются огромные деньги. Не каждое государство имеет возможность содержать боевую истребительную авиацию и такую мощную, как у нас, систему противовоздушной обороны.
По-другому быть не может. Мы ведь охраняем границу Союзного государства. Для выполнения этих задач, действительно, требуются большие средства, причем не только для поддержания техники в боеготовом состоянии, но также для ее обслуживания и ремонта. Практически всю технику мы ремонтируем сами. В Беларуси созданы свои производства и ремонтные предприятия. На 558-м авиационно-ремонтном заводе в Барановичах обслуживаются боевые самолеты, на оршанском заводе – вертолеты. Есть много других предприятий, где освоен не только ремонт, но и модернизация техники ПВО. Например, борисовский завод освоил и успешно ведет ремонт зенитно-ракетных комплексов С-300, а это основа войск ПВО Беларуси.
У нас много белорусских автоматизированных систем управления, хотя есть и российские.
Как отнеслись к назначению на нынешнюю высокую должность?
Самое сложное – осознавать, что за тобой больше никого нет. Никто не подскажет и не посоветует, как поступить в конкретной ситуации. Так что ответственность и нагрузка высочайшие.
Больше всего командующего что сегодня тревожит?
Хотелось бы ответить, что нет поводов для тревоги, но это не так. Причем волнует не только служба, но и быт людей. Многие сегодня – особенно молодые офицеры, как люди другой формации, – не хотят жить «на точке», то есть в небольшом гарнизоне, удаленном от города. Но что поделать, если такова специфика несения боевого дежурства ПВО? С учетом этого больше трех лет стараемся на одном месте человека не держать, переводим в более «цивилизованные» места. Хотя я считаю, что этот период – не самое сильное испытание для настоящей, крепкой семьи. Люди ведь не отрезаны от цивилизации: школьный автобус всегда доставит детей в школу или сад, жен отвозим на работу, жильем в основном все офицеры обеспечены. Я сам 10 лет прослужил «на точке». У меня дети родились далеко не в столице, и ничего страшного. Дочка поменяла 8 школ, сын Иван – 6.
Ваш сын в этом году окончил факультет ПВО Военной академии Республики Беларусь. А служить где будет?
В самом дальнем от дома гарнизоне. Я его туда не посылал, как, впрочем, и не способствовал в выборе профессии. Он вырос «на точке» и знает, что такое настоящая служба. Это его выбор, и я ничего против не имел.
С высоты минского полета Брест не забываете?
Я всегда мечтал служить в Бресте, но долгое время не получалось. Прибыл сюда уже в чине капитана – на должность заместителя командира дивизиона в Курницу под Брестом. Потом стал командиром дивизиона, расположенного в районе д. Остромечево. Вскоре уехал учиться в Тверскую военную академию противовоздушной обороны. Был в Орше начальником штаба полка и только после этого получил назначение в Брест заместителем командира 115-й бригады ПВО. Затем занимал пост командира бригады.
Всегда запоминаются командирские должности: когда был командиром дивизиона, командиром бригады, командующим оперативно-тактическим командованием. Командирское бремя – большая ответственность за судьбы людей, за выполнение боевых задач. Чем выше должность – тем шире круг задач, и это позволяет надолго запомнить каждый период службы.
Знаю, что вы собираете старые военные значки. А с чего все начиналось?
Очень хотел, чтобы не потерялись награды моего деда Антона Михайловича Лемешевского, уже покойного. Я их в рамочку поместил. Потом друзья начали дарить значки той эпохи, так появилась коллекция, в которой сегодня около 200 экземпляров.
Мой дед был очень интересным человеком. Самые яркие впечатления детства – это когда все родные собирались у моих бабушки и дедушки, очень большая получалась компания. Дед – полешук, родом из деревни Лемешевичи Пинского района, участник войны, минометчик, сержант. Его рассказы о войне тоже повлияли на мой выбор профессии.
А нынешний статус повлиял на вашу личную жизнь?
В семье-то изначально имею статус командующего! Я человек, у которого всегда все четко спланировано и организовано. Если мы уезжаем на отдых, к родным, то не было случая, чтобы я когда-нибудь что-нибудь забыл. Дома все четко: вещи лежат на своих местах, обязанности распределены.
Все серьезные решения принимаю я. Приучил к этому моих домашних. Они стараются со мной советоваться в любых житейских ситуациях. Даже когда у дочки было растяжение руки, она обратилась ко мне, а не к врачу за советом. И я «назначил» ей соответствующее лечение…
Брест для вас – это…
Город мечты. Всегда хотел здесь жить и служить, быть рядом с родителями и друзьями. Если в отпуске, то хожу на стадион и болею за брестское «Динамо». Всегда отслеживаю события, происходящие в Бресте. Мой отец, сестра и дочка сейчас брестчане. По образованию дочь экономист, замужем, подарила нам внучку Настеньку, малышке 2 с половиной года, она сегодня самая большая наша радость. Корни моей жены Инны Ивановны также брестские. Здесь жили ее бабушки и дедушка.