«Доигрались французы и прочие европейцы в свою толерантность…» Такой пассаж приходилось слышать от некоторых белорусов, которые считают это качество (толерантность) чуть ли не своей визитной карточкой. Наверняка первой реакцией многих жителей Пятой республики после жестоких январских терактов были страх, непонимание и ярость. Однако они постепенно стали отходить на второй план, уступая место более взвешенному поиску ответа на вопрос: почему такое стало возможным?
Когда-то во Франции была монархия. Еще при Людовиках карикатуристы рисовали короля в самых смешных и позорных ситуациях. Памфлетисты писали сатирические зарисовки, порой издевательские фельетоны. Их за это никогда не любили наверху, гноили в тюрьмах и казнили на площадях. Зато простой народ вволю потешался над своей раскормленной знатью. У французов порой жестокое чувство юмора. Может, именно поэтому во Франции не принято носить камень за пазухой, а стало нормой признавать ошибки и отшучиваться на брошенные в твой адрес колкости. Это и есть настоящая свобода высказывания — когда слово, а не выстрел звучит в ответ.
Те, кто хладнокровно расстрелял журналистов «Шарли Эбдо», — очевидно, некоренные граждане страны. Им во многом чужда подобная философия жизни. Их первая реакция на любой выпад — затаенная месть, которая обязательно должна взорваться — и чем страшнее, с большим количеством крови, тем лучше. Таково их понимание справедливости. Вот здесь-то наступил момент истины для самих французов. Поддаться на провокацию и яростно мстить мстителям — значит сыграть по их правилам, пренебречь традициями. Значит вернуться в свое двухсотлетнее прошлое, в «золотой век» гильотины. К счастью, коренные французы этим переболели. Несмотря ни на что, они по-прежнему считают силу слова и дух нации орудиями более мощными, чем пуля. Приняв брошенный им вызов, они не собираются отступать от своих принципов.
Нам такая позиция может показаться странной и откровенно слабой. Со своей колокольни мы привыкли думать, даже уверены в том, что в подобных ситуациях нужны «железные рукавицы», очередной «железный занавес», дабы не нарушали спокойствия всякие «узкоглазые» да «темнокожие». У французов все по-другому. Они давно живут в мультикультурном мире и хорошо понимают: нравится он кому-то или нет, но другого в ближайшее время не будет. Глобализация — вещь состоявшаяся, как погода, которую невозможно отменить. А свои негодяи есть в любой культуре, в любой стране. Разве не они взрывали метро в Минске почти четыре года назад?
Все мы из плоти и крови. И нет в мире только белого или только черного.
То, что произошло в Париже, конечно, ужасно — спору нет. Как не менее ужасными, лишенными здравого смысла кажутся действия террористов по всему миру, готовых убить любого. Меня, конечно, можно записать в наивные оптимисты, но позволю все же высказать банальную мысль. Если бы люди умели договариваться, наверняка не стали бы сеять смерть на востоке Украины — там-то уж религиозные распри вообще не при делах. К сожалению, теракты и войны происходили раньше и вряд ли уйдут в прошлое завтра. Как этому противостоять — нет единого рецепта. Но повидавшие многое на своем тернистом историческом пути французы выходят на митинги с плакатами, на которых не написано «Смерть арабам!», а начертано: «Я тоже Шарли» и «Мы не боимся». Такое единение как минимум достойно уважения.
Хотите оставить комментарий? Пожалуйста, авторизуйтесь.