«Надел каску на винтовку и приподнял – так фриц прострелил ее сразу»
Александру Жуку судьба уготовила нелегкие испытания с первых дней жизни. Воспитанный бабушкой и тетей, Александр Алексеевич в 12 лет потерял и отца. Так деревенский паренек стал кормильцем семьи – сам пахал, сеял, заготавливал дрова. После освобождения Беларуси, летом 1944 года, его мобилизовали.
– Я жил тогда в Кривлянах, что в Каменецком районе. Когда пришли наши, тех, кто подходил по возрасту, забирали в армию. Помню, как на лошадях добирались в Березу-Картузскую, где переписали наши данные и на поезде отправили под Москву, на реку Жиздру. Из того, что помню: сделали местным жителям колодец и после небольшой подготовки отправились на фронт, в Восточную Пруссию. Там первый раз пришлось стрелять на поражение – отдача повредила руку, две недели не мог ее поднять. Я такой был не один, но жаловаться не приходилось.
– Зимой с 1944 на 1945 год я был на передовой. Помню, как нас, четверых солдат, послали с заданием в разведку прямо под немецкие позиции. Метров 200 ползли по снегу, чтобы враг нас не заметил. Повезло, что нашли воронку от снаряда, где и засели, распределившись по сторонам света. Слушали, как переговариваются фашисты, наблюдали за их действиями. Целую ночь провели в этой воронке. Когда пришло время возвращаться, надел каску на винтовку и приподнял – так фриц прострелил ее сразу. Упаси Бог было поднять голову. Но в атаку они уже не шли, и нам удалось по-пластунски добраться до своих позиций, – вспоминает Александр Алексеевич.
Спустя три недели он попал в артиллерию, где стал наводчиком. Весной 1945 года участвовал в освобождении Кёнигсберга (сейчас Калининград. – Ред.), порта Пиллау (Балтийск), Тапиау (Гвардейск).
Непосредственно Дня Победы в мае 1945 года Александр Жук не помнит, зато хранит в памяти момент, когда после освобождения Восточной Пруссии им и его сослуживцам объявили об отправке в Японию. После четырех дней томительного ожидания пришел новый приказ – оставаться на месте.
– Наша батарея базировалась в Гвардейске, где я и служил шесть лет. Нас разместили в казарме, которая раньше была немецким госпиталем. Удивлялись, насколько качественно там все было сделано. Нас, деревенских парней, тот комфорт очень впечатлил, особенно после месяцев фронтовой жизни. Уже после войны меня по-настоящему обучили мастерству артиллериста-наводчика. Однажды на учениях нам дали задание поразить танк противника ночью с расстояния в 800 метров. Мы не были уверены, что справимся, и решили подпустить цель ближе. Отправили снаряды, когда до танка оставалось метров триста. Отстрелялись и ждем начальника полигона. Тот заходит и сразу спрашивает: «Кто наводчик?». Я отозвался. А он в ответ: «10 суток!» Я решил, что отправляют на гауптвахту, но тот после паузы добавил: «Отлично выполнили задание. 10 суток отпуска». А командир полка потом еще от себя пять добавил. Так я потом еще несколько раз получал отпуск, пока не вернулся в родные края.
После войны Александр Жук почти 20 лет трудился трактористом. Он и сейчас хранит удивительную бодрость и, когда позволяют здоровье и погода, обязательно выходит на улицу в парадном кителе.
Ресурс «Память народа», где публикуют документы о награждении героев войны из архивов, хранит записи и о нашем собеседнике. Так, 15 апреля он был награжден медалью «За отвагу». В наградной записи говорится, что рядовой Жук в боях за город Кёнигсберг «уничтожил ручной пулемет противника, чем дал возможность продвигаться своему подразделению вперед». Спустя всего 11 дней мужчину отметили медалью «За боевые заслуги». При этом сказано: «Огнем своей пушки он уничтожил три автомашины врага с грузами и до 10 гитлеровцев».
Защитник неба Ленинграда
Иван Константинович Михальцов также был мобилизован вскоре после освобождения его родной деревни в Гомельской области. В годы оккупации он помогал партизанам, носил им еду. А 14 апреля 1944 года – мужчина до сих пор помнит точную дату – его отправили под Ленинград в 128-ю отдельную зенитную бригаду. После снятия блокады прошло всего два месяца с небольшим, и немецкие самолеты продолжали угрожать городу. Зенитчики вместе со всеми ленинградцами ощущали все трудности военного быта, которые вошли в учебники истории.
– Все время хотелось есть. Девчата просили принести покрышки, чтобы на огне сварить суп и накормить нас. Резина горела, чадила, но другого топлива не было. Похудел до 50 килограммов за первое время, а наелись уже после 1947 года, когда отменили карточную систему, – рассказывает Иван Михальцов, которому помогает привести в порядок воспоминания его сын, Василий Иванович.
Служил Иван Константинович прибористом американской пушки на Пулковских высотах. Доводилось стрелять и у берегов Ладожского озера. Огромное впечатление на него произвел тогда подвиг ленинградских женщин, которые поднимали аэростаты в небо, чтобы помешать вражеским летчикам бомбить их город.
Окончание войны зенитчик встретил на аэродроме в Ленинграде, после чего остался там еще на семь лет. Память сохранила много фронтовых песен, которые не давали поддаться унынию тогда и которые пронес с собой через всю жизнь. Сейчас они вызывают у мужчины слезы…
После войны Иван Михальцов работал зоотехником и бывал в Ленинграде уже в командировках. Сейчас там живет его внучка. Дети Ивана Константиновича рассказывают, что он до сих пор вспоминает, каким величественным ему показался город, переживший блокаду. Защитник Ленинграда всегда советует своим собеседникам побывать там. А из Ленинграда былые сослуживцы, их дети и внуки приезжают в Брест. Нас роднит память…
Хотите оставить комментарий? Пожалуйста, авторизуйтесь.