Пока пылал Афган… Брестчанин рассказал о «своей» войне в Эфиопии

15 февраля мы вспоминаем не только «афганцев». Брестчане выполняли интернациональный долг в Египте, Анголе, Эфиопии, Йемене, Мозамбике, на Кубе и в других странах. Подполковник запаса Владимир Ефремов один из тех, кому сегодня будут звонить и присылать сообщения сослуживцы и их близкие. Ему 74 года. Россиянин, всегда хотел жить в Бресте, а интернациональный долг выполнил на Африканском континенте.

Ехал в Афганистан, оказался в… Эфиопии

Наш герой родился в Горьком (ныне Нижний Новгород). Отец был военнослужащим, семья долгое время проживала в Крыму. Окончил Ленинградское высшее общевойсковое командное дважды Краснознаменное училище имени С.М. Кирова. По тем временам – элитный военный вуз. Направили служить в Группу советских войск в Германии. В одной из поездок встретил в Бресте будущую жену. Познакомились, переписывались, сыграли свадьбу. Всегда мечтали жить в Бресте. Правда, сбылось это лишь спустя долгие годы.

Судьба на десять лет связала Владимира Алексеевича с Закавказским военным округом. Но однажды вызвали к руководству, сказали, что поедет служить в Афганистан. Точнее, требовалось «добровольно-принудительное» согласие. Так 1 апреля 1984 года прибыл в Москву для отправки в горячую точку. Долго разбирались. Оказалось, что фамилия на пропуск за границу есть, но не в Афганистан, а в… Эфиопию.

На войне, как на войне…

— Что там было? Говоря сегодняшним языком, просто военная диктатура, — вспоминает подполковник запаса. — Менгисту Хайле Мариам захватил власть, установил военный режим.

Сейчас это воспринимается как черно-белое кино. А тогда – чужая страна ломала судьбы. Очевидцу навсегда запомнились огромное военное «кладбище» танков, могилы советских солдат и офицеров. Первое время их хоронили на месте. Только спустя годы погибших официально разрешили вывозить на родину.

Подполковника Ефремова назначили советником начальника политуправления пехотной дивизии. Дислоцировалась она недалеко от города Джиджига. Сейчас его знают как город благовоний со стотысячным населением. Тогда пункт имел стратегическое значение.

Командирами крупных военных подразделений, как правило, были местные «феодалы». В политуправлениии – интеллигенты, поддерживавшие режим Менгисту Хайле Мариама, революционера, которого в западной прессе называли «Черным Сталиным». Встречались даже люди из криминального мира.

Офицеру Ефремову сказали, что едет в социалистическую Эфиопию. В итоге он попал в первую революционную армию, которая противостояла сомалийским войскам.

— Был на передовой три года, — рассказывает брестчанин. – Существовал следующий порядок: два месяца на фронте – десять дней отдыха. Группа состояла из нескольких человек. В нее входили переводчик, советники командира и начальника политуправления, специалисты-артиллеристы, танкисты или автомобилисты.

Военные оказывали братскую помощь: проводили учения, передавали опыт эфиопским военным. По международной конвенции советские воины не могли принимать участие в боевых действиях. Но на войне, как на войне…

Прохоровка по-африкански

По рассказам собеседника, командный пункт Менгисту находился недалеко от Джиджиги (потом там открыли музей). Если посмотреть с горы Карамара, то открывался вид на кладбище подбитых советских и других танков. Что-то вроде Прохоровки по-африкански. Брестчанин не застал те сражения, лишь ухаживал с товарищами за могилами.

— Там особо не повоюешь, — вспоминает собеседник. – Везде пустыня, развернуться на танках можно лишь среди гор, и то далеко не везде. Задачей военных было устраивать танковые заслоны против сомалийцев.

Быт в расположении части был налажен неплохо, а вот на фронте дела обстояли не ахти. Жили в землянках, голодали. Специфический климат накладывал свой отпечаток. Люди болели, многих «косила» дизентерия.

Случалось, «басмачи» брали военнопленных и просто «разрывали» их, издеваясь. Обстановка более чем напряженная. Вокруг – бандитизм. Выходить за пределы части было крайне опасно. Рядом бродили скотоводческие племена… С пяти утра все дороги проверяли саперы, вели разминирование. То и дело находили пластмассовые итальянские мины времен Второй мировой войны. Подполковнику однажды довелось стать свидетелем такого взрыва. Колесо от «Урала» взлетело вверх на сотню метров, но экипаж остался жив. Легкие контузии не в счет.

Встреча с «диктатором»

В среде военных тоже все было непросто. Бывших «императорских» солдат могли бросить на верную смерть словно невзначай. В общем, существовали свои правила игры. За работой советских офицеров тщательно следили наши люди в штатском. Обо всем нужно было докладывать руководству. А порой делать вид, что ничего не понимаешь… Всю информацию передавали с помощью секретной космической связи. Ею были обеспечены даже БТРы «Чайка», на которых служили солдаты. «Качество было такое, что хоть в Каменец звони!» — шутит собеседник.

Приходилось нашему советнику видеться и с главнокомандующим Вооруженными Силами, генеральным секретарем ЦК Рабочей партии Эфиопии, а затем президентом Менгисту Хайле Мариамом.

— Запомнился как невысокий, симпатичный молодой человек. Правда, лицо «побито» оспой, — перебирает в памяти те события ветеран. – Кстати, глава государства очень доброжелательно относился к нашим советникам, всем военным. Обязательно подходил, спрашивал, какие есть проблемы. Заботился о нашем быте и благополучии. На погонах — то ли звезды, то ли герб…

Вспоминая те события, подполковник в отставке говорит, что среди командиров сомалийцев тоже были доки. В том числе выпускники лучших военных вузов СССР. Так что использовалась серьезная военная тактика и выучка. В лучших традициях: от Чапаева до Фрунзе… На стороне эфиопов воевали и кубинцы.

— А так ничего страшного не происходило, — улыбается бывший воин. — Мы просто поддерживали правительственные войска, выполняли свой интернациональный долг.

По другой версии, дружественная помощь социалистической Эфиопии затевалась из-за острова Дахлак в Красном море у берегов нынешней Эритреи. Якобы там находилась база атомных подводных лодок СССР. А это выход в Индийский океан. Но поди теперь разберись… Да и не на уровне подполковников-служак там все решалось. В Сомали, говорят, тоже находились наши советники. Получается, шла «местная» война с обеих сторон. Как говорится, дерутся «паны» (читай – феодалы), а чубы трещат у «холопов».

«СССР применил ядерную бомбу»

Никогда не забудет воин-интернационалист апрель 1986 года.

— Представьте, прихожу на службу, а подсоветный говорит, что Советский Союз применил ядерное оружие. На территории Чернобыля, — с ужасом вспоминает бывший военный. – Моя семья – в Беларуси. Никакой связи, кроме секретной, нет. Думай, что хочешь… Даже не знаю с чем сравнить те чувства… Только спустя время разобрались, что случилось на самом деле.

Волею судьбы после Эфиопии (убыл в апреле 1987 года) Владимиру Алексеевичу пришлось служить в «Чернобыльском полку» под Минском, заниматься гражданской обороной. А оттуда – перебрались в Брест. Сбылась давняя мечта вместе с женой жить в городе над Бугом.

К сожалению, сейчас Владимир Ефремов тяжело болеет. Практически не ходит. Живет воспоминаниями, заботой жены Людмилы, гордостью за детей и внуков. Младший сын Илья стал пограничником, дослужился до подполковника, как отец, был командиром Малоритской погранкомендатуры. Внук Артур — кадет, проходит медкомиссию, чтобы стать военным. Так что семейная династия продолжается.

— Раньше об этом не принято было говорить, — откровенничает на прощание собеседник. – За всю жизнь только дважды решился обо всем рассказать. Когда-то «заставили» выступить перед студентами, и вот «исповедался» «Вечерке»… Но время все рассудит. Конечно, лучше, чтобы нашим военным больше не приходилось воевать на территории других стран.