То, что имя Николая Селещука известно знатокам искусства всего мира, бесспорно. Достаточно привести далеко не полный список музеев и собраний, в которых хранятся его работы: Третьяковская галерея в Москве, Национальный музей и Музей современного изобразительного искусства, Торгово-промышленный центр Миннеанаполиса и Музей современного искусства в Нью-Джерси, галереи и частные собрания Польши, Германии, Греции, Финляндии, Болгарии и других стран.
Николай Селещук прославился в разных жанрах: книжной и станковой графике, станковой живописи, экслибрисе. Не был обделен наградами республиканских, всесоюзных и международных выставок, был лауреатом Государственной премии Беларуси. Заниматься рисованием начал в Бресте, закончил два вуза в Минске, где и жил последние годы. И трагически погиб 25 сентября 1996 года во время отдыха на море в Италии.
Несколько штрихов из жизни земляка нам рассказал его друг, график Лев Алимов:
– Мы познакомились с Колей в областном доме народного творчества, в студии изобразительного искусства, которой руководил замечательный художник и педагог Петр Алексеевич Данелия. Я в студию пришел в 1960 году, а Коля двумя годами позже, после того как его семья переехала в Брест, построив дом в Пугачевке. Подружились, затем судьба разбрасывала нас в разные стороны, но где-то со второй половины 70-х общались часто, гостили друг у друга.
– Его графику и живописные картины нельзя отнести к какому-то конкретному стилю. Это совмещение фольклора, фантастики, народных традиций. И очень светлые. Можно скопировать, но подделать нельзя. А еще мне кажется, что в его работах есть какая-то песня. Может это идет от его мамы Анастасии Федоровны?
– Одевался он всегда стильно. Был у него вкус, помноженный на знания. Кстати, и свои работы он писал, прекрасно зная историю сюжета. Но снобом не был, любил жизнь.

– Собственно говоря, я возвратился к графике только благодаря ему. Помню, показал ему свою одну из первых работ. Молчание означало одно – не впечатляет. Тогда обратился к нему с просьбой. Мол, подскажи, помоги. А он в ответ произнес очень правильные слова: «Помочь могу, но это будет еще один Селещук. А надо, чтобы был один Лева».
– Он к своей каждой работе относился как ребенку. Надо было видеть, как нежно поглаживает корешок, обложку книги, которую иллюстрировал, как прикасался к страницам, какой огонь сиял в его глазах. Талант, помноженный на трудолюбие и любовь к своему делу, – вот формула его успеха.
– На вопрос, что бы я спросил у него сейчас, скажу так: «Не спросил бы, а сказал: «Коля, ты со мной всегда».
– В 1985 году он и его друзья Валера Славук, Феликс Янушкевич, Володя Товстик, Володя Савич и еще несколько организовали выставку своих работ, в которой преобладали национальные белорусские мотивы. В горкоме партии выставку обозвали «националистическим шабашом». Ситуацию спас тогдашний партийный руководитель республики Николай Слюньков. Планировал зайти на полчаса, а пробыл полтора. И даже предложил художникам помочь, в чем они нуждаются. По квартире могли бы получить. Но они дружно, и в первую очередь Коля, попросили отпустить задержанного милицией их друга, замечательного художника Александра Ксендзова. Разобрались и отпустили.
– Даже какие-то вычурные монстры у Коли были «светлые». И вот вспомнилось. Забирали мы тело друга из Минска. Дождь, дождь, дождь, противный, мелкий. И вот подъезжаем в Пугачевку, к дому, где жила его мама. И дождь вдруг прекратился, в мгновение разошлись тучи и засияло солнце…
У Николая Селещука есть работа «Возвращение на Родину». Не будем разгадывать ее мистику. Но он всю жизнь «вез» груз ответственности. С чем вернулся? – предстоит оценить нам к его 75-летию.
4 августа 2022 года он достиг возраста своего отца. Михаил Евтихиевич был связным партизанского отряда, умер в 1981 году в 75 лет. Матери, Анастасии Федоровны Селешук (именно так была записана ее фамилия в паспорте), 1919 года рождения, не стало в сентябре 2010 года. В Бресте живет брат Андрей.
Интересны корни художника. Он родился на хуторе Заостемп, что в 7 километрах от д. Великорита. Как рассказала журналисту «Вечерки» соседка Селешуков и школьная ровесница Александра Хомичук, на хуторе было около двадцати хат. Писали чернилами, ходили пешком в Гусак (рядом с Великоритой), где находилась школа в частном доме. Классы – небольшие. По словам «бабы Сани», Николай хорошо учился, рисовал. Летом купались, баловались, словом, вели себя по-детски, по-деревенски.

Есть версия, что талант будущему вице-президенту Белорусской академии изобразительного искусства, лауреату Госпремии передался от его матери Анастасии Федоровны. Все отмечают яркие художественные способности женщины. В 2007 году Анастасия Селешук делилась с автором строк, что после войны зарабатывала тем, что… разрисовывала занавески, изображала цветы на льняных скатертях, а затем подбирала нитки, вышивала. Все получалось, как живое! Свои работы хранила всю жизнь, показывала с гордостью гостям. Неплохо рисовал и младший сын Андрей.
Мать считала, что первую удачную пробу кисти маленький Николай сделал именно на хуторе. Нарисовал то, что видел, – развешенное во дворе белье. Александра Хомичук запомнила детский рисунок разлапистого дуба, который рос на хуторе Заостемп. К нему уже маститый художник возвращался и в последующие годы, из Минска. После переселения хуторян местность заросла лесом. Говорят, долгое время сохранялся лишь колодец.
В 1957 году вместе с родителями Николай Селещук переехал в д. Пугачево под Брестом. Там окончил восьмилетку. Учился в СШ №4 Бреста (ул. Волынская), где теперь установлена мемориальная доска. По словам директора Валентины Трофимовой, получил аттестат в июне 1964 года, сохранилась соответствующая запись, а также замечательная школьная фотография. На ней Николай с прической под «ежика». Такой образ вспоминают и те, кто посещал художественную студию в Бресте под руководством Петра Данелии, где занимался одаренный мальчик.
Николаю предстояло вкусить богемной жизни. Не принял соцреализм, всегда выступал за свободу творчества. С друзьями начал самостоятельно организовывать выставки, что было подвигом по тем временам. Приходил посмотреть на новые веяния народный писатель Василь Быков и многочисленная столичная публика.
«Сказочные» картины Селещука стоили баснословных денег, их покупали за границей. «Мальчик с хутора» поселился в Минске, обзавелся «Волгой» и дорогими предметами быта. На одной из работ есть и 18-летняя жена с фигурой модели. Правда, семейная жизнь не сложилась…
Но за всем этим стоял большой труд. Друзья и родные знают, как много он работал. Словно боялся не успеть. В последние годы жизни изредка приезжал в Брест, чтобы поговорить с мамой. Говорят, его отговаривали ехать в последнюю поездку в Италию, предлагали махнуть на малую родину.
Бившаяся в окно птица принесла матери печальную новость… Теперь они вместе на кладбище в Каменице-Жировецкой. Друзья все мечтают, что в областном центре появится улица Николая Селещука, а земляки хотят увидеть живописный мурал в Малорите.
Что касается буквы «щ» в фамилии творца, то тут мнения разнятся. Земляки уверены, что правильно Селешук, ведь такие фамилии и впрямь есть в окрестностях. Другие сетуют на «грамотеев» времен позднего Союза. Приходилось слышать версию, что Николай Михайлович и здесь не хотел оставаться ординарным, добавил «красок». Ему так больше нравилось. В сущности, это не имеет значения. Теперь именно он хозяин своей творческой судьбы, хотя земная оборвалась слишком рано.
В дневнике художника записано: «В искусстве самое главное не заставить вас плакать или смеяться, в искусстве самое главное – вернуть вас к природе, заставить мечтать».
Кажется, ему это удалось.
ЮРИЙ РУБАШЕВСКИЙ, СЕРГЕЙ МОЩИК
Хотите оставить комментарий? Пожалуйста, авторизуйтесь.