Приказ №1 от 4 сентября 1944 года по брестскому горсовету депутатов трудящихся за подписью председателя горсовета тов. Пастухова гласит:
Григорьева Петра Федоровича зачислить с 1 сентября 1944 на должность бухгалтера горисполкома с месячным окладом 400 руб.
Трусевич Нину Александровну зачислить с 15 августа 1944 на должность зав общим отделом с месячным окладом 600 руб. в месяц.
Шубину Ларису Алексеевну – с 15 августа на должность машинистки.
Рубанову Анастасию Ивановну – на должность уборщицы с месячным окладом 150 руб.
Вайс Антона Иосифовича – сторожем (150 руб.).
Терентьеву Евдокию Никоноровну – на должность статистика нархозучета.
Даниловича Анатолия Степановича – зав. отделом местной промышленности.
И следующим пунктом: начальника жилуправления тов. П. с занимаемой должности освободить (несерьезно относится к своим служебным обязанностям, выдача ордеров на одно и то же здание двум или нескольким учреждениям, неправильное распределение зданий для размещения учреждений).
При внимательном прочтении в приказе можно разное узреть – и первые заботы формирования штата, и актуальные должности того момента, и размер жалованья, который нам трудно сопоставить с ценами, но можно с другими окладами (к примеру, начальник железнодорожного техникума получал дореформенными 1100-1200 руб., зав. отделом горкома партии – 900 рублей, но те на работу шли ни свет ни заря и возвращались в комендантский час).
Еще знак времени: первые приказы горисполкома печатались на обороте украинских бланков налоговых деклараций периода оккупации («на пiдставi роспорядження Пана Головi Мiсця вiд 1.7.1943…») и немецких бланков. Бумаги не было.
Еще шла война, но время не стояло. 1 сентября 1944 года, спустя всего месяц после освобождения города, детям надо было идти в школу.
Вопрос готовности школ к учебному году рассмотрело бюро горкома партии.
«В школах №1 (ныне первая гимназия на К. Маркса; здесь и далее в скобках – В.С.) и №5 (на Куйбышева – бывшая начальная школа русской гимназии; потом пятую перенесут на Советскую, где сейчас спортивная школа) не проведено мелкого ремонта, в школе №3 (впоследствии межшкольный учебно-производственный комбинат на Маяковского) окна не остеклены, побелки и штукатурки не производилось, учебниками и письменными принадлежностями не обеспечены.
Не подготовлены помещения под школы №4 (на Волынке), №6 (на Тургенева в бывшем «доме варъятув»), №7 (во дворе на Ленина; в середине 50-х ее снесут и построят на Горького), №8 и 9 (в здании бывшей польской школы на углу К. Маркса и Буденного), не хватает парт, досок, скамеек.
Обязать директора горпромкомбината тов. Зверева и директора ремесленного училища тов. Сидлер производить выработку парт, досок и скамеек, обеспечить полностью все школы не позднее 1 октября.
Принять меры по обеспечению школ учебниками и наглядными пособиями, организуя сбор старых учебников и пособий среди учащихся и населения.
Создать родительские комитеты.
Организовать в каждой школе горячие завтраки».
В перечне не упомянута СШ №2, размешавшаяся в здании бывшей гимназии «Мацеж школьна» напротив сквера Иконникова – здание сохранилось получше. До войны эта школа носила 15-й номер. В нее в 1939 году пришел в первый класс Володя Губенко. По причине ее расположения в школе было много детей начальства и военных из крепости. В параллели было три первых класса, и Володю как сына восточников определили в класс «А».
На чистописании выводили крючки и палочки, и Володе было скучно: он умел читать и писал печатными буквами. От скуки он соединил эти палочки и получился вполне приличный забор. Но строгую учительницу в очках в золотой оправе он не впечатлил – та взяла Володю за руку и через актовый зал перевела в самый непрестижный класс, состоявший в основном из детей местной еврейской бедноты. Дети шумели, а за столом уныло сидела грузная молодая учительница, похожая на взбитое тесто. Видимо, она не знала, как с этим всем справиться: по звонку еврейские дети забирались в класс через открытые настежь окна.
Однажды после работы за Володей пришла в школу мама, тогда инструктор горкома. Зашла в класс «А» – Володи нет. Стали искать и обнаружили в 1 «В». Мама не стала задавать вопросов, а просто взяла Володю за руку и увела. Со следующего дня он стал заниматься в школе на Мицкевича.
В 1944-м учеба давалась трудно. Учебники собирали по людям. Писали кто в чем: помимо трех типов тетрадок – в клеточку, в линейку и в две косые линейки – появился четвертый, самосшитый из оберточной бумаги.
Но где наша не пропадала. Мальчишки завели деловые отношения с пленными немцами, работавшими на перевалке. «Перевалочные» немцы жили на углу Орджоникидзе и Карбышева – дополнительная дислокация лагеря военнопленных, что на улице Минской в бывших домах еврейской колонии. Сама перевалка – в двух шагах от центрального вокзала, примерно напротив управления дороги.
Работавшие на рампе стали сбрасывать мальчишкам за продукты или махорку лощеные финские тетрадки, каких те отродясь не видели. Не нашего формата – поменьше, с мелованными листами. Писать в них было неудобно, но обладатели сидели на занятиях гоголями. А еще такую красоту можно было подарить девочке, но это уже у кого доставало смелости.
Хотите оставить комментарий? Пожалуйста, авторизуйтесь.