Часть 1. Папа. Часть 2. Долгий Мост. Часть 3. Брат. Часть 4. Девушка созрела. Часть 5. Дорога в крепость. Часть 6. Герои и дети Шмидта. Часть 7. Ее генералы. Часть 8. Блокнотик.
Примерно в 1961 году Татьяне Ходцевой поручили провести экскурсию. Она работала четвертый год и по тону поняла, что предстоит неординарное. Турист был из Западной Германии.
Это был первый немец, посетивший крепость после войны. Метлой бы его, подумалось Тане, но немец был, видно, особенный. Провезли автомобилем по берегу, остановились у Тереспольских ворот. Интурист, человек в возрасте, прихрамывая, пошел к воротам, с ним молодая жена. Из короткой фразы Татьяна поняла, что был здесь в войну. Тут задралась брючина, мелькнул протез, и у Тани мелькнуло: так тебе!
Спустя годы она поймет, что не все односложно, политика вертит людьми зачастую помимо воли. «Для меня было больно в неюном возрасте сбрасывать розовые очки», — скажет мне как-то Татьяна Михайловна.
Но тогда не было сомнений: враг — это навсегда. Не знала компромиссов с довоенного харьковского детства — бесстрашным Тимуром лазавшая по деревьям, чердакам, крышам. Добрейшая няня Полина Семеновна отчаялась шить ей кружевные трусики, перешла на простые.
Тимур — имя нарицательное, лидер двора. Таня стала им не сразу и во многом по воле случая. В харьковском детстве ее невзлюбили мальчишки, за худобу дразнили Танькой-Крысой и преследовали сворой. Однажды, когда поймали и надавали тумаков, Таня сделала то, чего не делала никогда, — пошла жаловаться брату. Захлебываясь от обиды, взбежала по лестнице на свой пятый этаж, а дома Анатолий, ее заступник и опора, выслушал внимательно и… влепил Тане шалабан. «Чтобы больше ко мне с таким не приходила! Дай сдачи, умей постоять за себя!»
И научил, куда бить.
Набравшись решимости, Таня спустилась обратно во двор. Компания была в сборе. Подойдя к вожаку, ни слова не говоря, шарахнула ногой по причинному месту — мальчишка рухнул. Все замерли, а он корчился на земле, захлебнулся воздухом, не в силах выговорить ни слова.
Решив, что убила, третьеклассница бросилась бежать. Через подворотню нырнула на оживленную Скрипницкую. Бродила по городу до позднего вечера. Из магазина в магазин, вставала во все очереди — старалась затесаться среди людей.
Домой вернулась затемно. Милиции не было.
Наутро оказалось, что поверженный жив-здоров, но был уже не вожаком. Тимуром двора стала Таня.
Когда начнется война, их дворовая сорвиголовость будет пущена в дело: ЖЭК направлял учащихся дежурить на крышах, где были выставлены ящики с песком, — тушить зажигательные бомбы. В вечерние часы ходили по кварталу смотреть, где просачивается свет, и были горды, чувствовали себя начальниками.
В предвоенное время в средних классах девочки наравне с мальчиками должны были сдать нормы БГТО, ПВХО (химзащита), метали гранату, стреляли из мелкокалиберной винтовки. И узнав в крепости, что Нюра Кижеватова в 14 лет хорошо стреляла, Ходцева не удивилась, как другие: сама была такой.
Потом в крепости легко находила язык с вездесущими мальчишками, и те оказывали большую помощь — проникали туда, куда научные сотрудники не добирались. Искали для себя, детских своих игр, но многое приносили в музей.
Минут десятилетия, и пойдет гуманитарная помощь, начнутся ветеранские встречи бывших противников. Экспозиция станет прирастать немецкими материалами. Начало положит бывший офицер 45-й пехотной дивизии вермахта Михаэль Вехтлер. Посетив Брест в начале 90-х, он передаст мемориалу часть своего фотоархива. Так появится выставка «Брестская крепость в фотографиях и документах противника».
В 60-е такое представлялось невозможным, но время залечивает раны, меняет взгляды, снимает табу.
Хотите оставить комментарий? Пожалуйста, авторизуйтесь.