9 июня 1946 года в Бресте родился первый после войны малыш-еврей. На фоне уничтожения в октябре 42-го брестской общины, составлявшей в иные годы до половины населения города, это сугубо семейное событие несло другой, символический смысл.
Михаил Каплан появился на свет в семье коренных брестчан Бенциона Каплана и Рахиль Лихтенберг. У него и у нее это был второй брак: первые забрала война.
Красавица Рахиль, дочь строительного подрядчика, возводившего, в частности, пешеходный виадук с улицы Стецкевича (Комсомольской) на Граевку, первый раз вышла замуж в 17 лет. Прожили недолго: через пару лет, в начале 30-х, муж умер от сердечного приступа во время командировки в Вильно, оставив Рахиль молодой вдовой. Она вернулась к родителям (Фаня и Моисей Лихтенберги запечатлены на снимке времен Российской империи).
Отец, так случилось, прогорел на неудачных подрядах, разорился и вскоре умер, близко приняв это крушение. Рахиль пришлось искать работу, что было нехарактерно для женщин польского Бреста. Устроилась ученицей в аптеку Ежи Саского возле рынка на углу нынешних Пушкинской и Карбышева. Старая аптекарская династия держала марку: интерьер черного дерева, на полу плитка, сияющая чистота. Улыбчивая старательная Рахиль была здесь органична: ее манеры очаровывали, а красота служила рекламой кремам и маскам, которые она готовила. Лекарства отпускала милая старушка пани Саская.
В 39-м пришли советы. Люди болеют при любой власти, и аптека продолжила работу. Заглянувший сюда капитан танковой дивизии Геннадий Соловьев увидел Рахиль и понял, это судьба. Они расписались. Весной 1941 года в семье родилась дочь.
Но грянула война. Рахиль с малышкой и тещу смог вывезти грузовик с командирскими семьями, а капитан шагнул в вечность.
Войну провели в эвакуации в Башкирии. Муж значился без вести пропавшим, что не сулило семье хорошего, равно как если бы пришло известие о плене. Но однажды Рахиль разыскал сослуживец капитана, приехавший на побывку после ранения: «Не жди Геннадия, он погиб».
Вернувшись в Брест, Рахиль никого не нашла, все родственники погибли в гетто. Какое-то время жила в гостинице, снова устроилась в аптеку. Судьба свела ее с человеком, пережившим такую же трагедию. Бенцион Каплан тоже потерял всех – жену, ребенка, родителей. В июне 1941 года он поехал по путевке в Дом отдыха в Друскеники и так по случайности избежал участи двадцати шести тысяч узников брестского гетто. Войну провел в качестве железнодорожника, а вернувшись, узнал, что остался совсем один.
Выходец из бедных слоев, рос без отца, в юности собирал бутылки, сдавал, и с этого жили. А Лихтенберги из зажиточных, и, если бы не перипетии войны, между ними и Капланами лежала пропасть. К польскому времени община расслоилась, еврейские семьи с доходом, жившие в центре, имели мало дел с беднотой. Лихтенберги жили в родовом доме на ул. Домбровского (Советской) – двухэтажном кирпичном по месту торгового центра «Дидас Персия». И после войны немолодые супруги поселилась в одной из квартир этого дома.
Родился Миша. Обычный мальчик, как в тысячах других брестских семей. Но те из немногих довоенных евреев, которым волей обстоятельств – на фронте ли, в эвакуации –удалось уцелеть, смотрели на него по-особенному. На него и бабушку Фаню Моисеевну, которую по возвращении в Брест называли мамой.
История на том не закончилась. Спутницей жизни Михаила Каплана стала Эсфирь, дочь Шломо Вайнштейна – фронтовика и подвижника, возродившего брестскую общину.
Василий САРЫЧЕВ
Хотите оставить комментарий? Пожалуйста, авторизуйтесь.