Немцы в оккупацию такое практиковали, устраивали регату на Мухавце, волейбол, гандбол – показывали населению, что все гут, но это во времена глубокого тыла. С конца 43-го, когда двинулся фронт, играми не пахло. И вот возвращение.
Лет сорок назад, когда очевидцы были живы, кто-то из стариков (для меня тогда стариков!) мне, мальчишке, рассказывал, что идея матча появилась в первые же дни после освобождения города. Со слов рассказчика (кто-то из братьев Шведовичей), играли команда саперов «Гвардейцы» и сборная Бреста.
Сборная в прямом смысле: ходили по домам, собирая играющих. Поднимаю те свои записи: Анатолий Дорошевич, Степан Шведович, Николай и Петр Бурдины, Владимир Мишкуц, Семашко, вратарь Коля Гопш… По городу развесили афиши, их военные приготовили.
Не знаю, тот ли это матч, что анонсировался в газете, – по срокам тот, по соперникам – допустимо. Наскоро подготовили стадион, подсыпали ямки на поле, продавленные немецкой военной техникой. Публики набилась полная трибуна – польская еще, с козырьком. Болели, понятно, за горожан – они и победили.
Лиха беда начало. Игроки-любители из Шпановичей, с Киевки, Граевки, кто цел, стали вновь собираться в команды. Многих забрали на фронт, но у кого-то была броня на работе, подтянулись допризывные…
На первых ролях были команды дивизий – гвардейцы-танкисты из Северного городка, в то время «батовцы» (относились к армии генерала Батова), и извечные их соперники из Южного городка, где стояла механизированная дивизия, – объявляли в рупор «гвардейцы-механизаторы». Так команды друг друга и приветствовали: «Гвардейцам-механизаторам физкульт-привет!» – «Гвардейцам-танкистам физкульт-привет!» После игры – «физкульт-ура!», такой ритуал.
На трибуне полно мальчишек, смотрели во все глаза. Увидели гол непосредственно с углового, понятия «сухой лист» еще не было. Болели за северных, как за своих: казармы за путепроводом. Сказывались и книжки про освободительную борьбу в Америке северных штатов против южных, «Таинственный остров» Жюля Верна. Гвардейцы-механизаторы из Южного городка были для мальчишек южными штатами, «бей плантаторов!».
Сидели на трибуне с козырьком, места хватало. Брест был городом небольшим, стоял полупустой года до 48-го. Потом разрешат селиться из близлежащих деревень – и пойдет-поедет.
В армейских буднях воскресные матчи были событием, на трибуне красовались два генерала. Один грузный, с животом, его «виллис» катил к стадиону перекошенным. У служебных ворот комдив вылезал, и посадка выравнивалась.
Весь матч лились вальсы, польки, а когда забивался гол – военный оркестр соответствующей дивизии исполнял туш. Музыка не мешала, напротив, игра под нее шла по-другому. Зрители, как во все времена, шумели, взрывались то свистом, то аплодисментами. У игроков никаких поцелуев и излива чувств, царило мужское начало.
В мае 1945 года, вскоре после Победы, в Брест приехало минское «Динамо». На стадионе «Локомотив» гостей принимал «Спартак». Публика болела истово, но сильнее были гости – 2:1.
«Спартаку» честь доверили не случайно, он был в городе посильнее других гражданских команд. Законодателями же мод в послевоенном брестском футболе были танкисты и «механизаторы». Спартаковцы и пограничники («Динамо») боролись в основном за третье место. Ниже шел «Локомотив», за который играли настоящие работяги. Их задачей было проиграть достойно, не пропустить больше трех. Мальчишки отдавали симпатии сильным командам, но был один на всю улицу, который упорно болел за обреченных. Горевал, переживал, знал, что проиграют, но ничего не мог с собой поделать. Кличку ему приклеили – ну вы догадываетесь – Локомотив.
Постепенно число участников первенства города росло. Выставляли команды железнодорожный техникум, деревообрабатывающая артель «Стахановец» (лесопилка под Кобринским мостом, будущая мебельная фабрика). Большой роли в распределении мест ни те, ни другие не играли. Стахановцы считались дочерней командой местпрома, «Спартак» отдавал им свою старую форму.
Начиная с 1945 года спортивный сезон традиционно открывался 2 мая – при большом стечении зрителей проходили эстафеты и футбольные матчи. Но регулярного чемпионата еще не было, и почти целое лето стадион пустовал. О матчах соперники договаривались спонтанно, в лучшем случае успевали вывесить написанные краской от руки афишки, а чаще весть передавалась устно. У мальчишек были свои приметы: смотрели, не выставляет ли дядя Савва Березовый угловые флажки.
В какой-то момент халява кончилась: на матчи стали продавать билеты. Окошки касс – у входных деревянно-фанерных ворот, на которые выходил переулок у театра. Для мальчишек был вариант прийти за час и затаиться между скамеек. Но рабочий стадиона проходил и сгонял. Был еще вариант через забор – у кого-то прокатывало, а невезучих Савва Николаевич с позором выводил за воротник.
После игры для выхода открывали еще служебные ворота на Гоголя.
Весной 1947 года в Бресте сыграло товарищеский матч ехавшее из Германии киевское «Динамо». У брестских спартаковцев ничего команда была, вернулись с фронта Георгий Татарчук и Владимир Шведович, приехал по службе бывший игрок московского «Локомотива» Владимир Панфилов, был в Бресте внешнеторговым представителем. Но маститые гости проэкзаменовали «Спартак» легко – 5:1. Единственный гол у хозяев провел Степан Шведович, игравший против капитана и тренера гостей Николая Махини.
В начале 50-х на матч в Брест приехали моряки пинской флотилии – команда «Волна». Встречались с одной из военных команд брестского гарнизона. Мальчишки на трибуне были уверены, что гостям набросают. И вдруг морячки открыли счет, красиво так разыграли и забили – стадион затих. Потом, правда, всё встало на свои места, выиграли брестчане.
Мальчишкам матч запомнился тем, что играли белоснежным мячом – когда вынесли на поле, все ахнули: всегда был коричневый некрашеный из сыромятной кожи.
Хотите оставить комментарий? Пожалуйста, авторизуйтесь.