В 1950-х годах Брест продолжал восстанавливаться от потрясений Великой Отечественной. Строилось жилье, вступали в строй новые предприятия. Зачастую заводы и фабрики создавались за счет объединения уже действующих (порой работавших еще за «польским часом») артелей.
Демонстрация 9 мая в Бресте, вторая половина 1950-х годов
Будущий завод газовой аппаратуры был создан в 1951 году путем объединения двух небольших мастерских, на которых в сумме работало 59 человек, и первоначально выпускал оборудование для энергетической отрасли. Только в 1958 году предприятие (с 1959 г. — завод газовой аппаратуры) переоборудовали на производство газовых плит — первые 80 были выпущены к 7 ноября того года. Почетный гражданин Бреста Михаил Иоффе впоследствии вспоминал, что первым руководителем будущего завода-флагмана были инженер-конструктор Петров, который «львиную долю времени проводил за кульманом». По воспоминаниям Михаила Фадеевича, Петров был «больше теоретиком, а в тех условиях требовался практик, и на место директора прислали бывшего фронтовика Кременчугского. Георгий Иосифович — толковейший, неординарный человек с двумя высшими образованиями, в Великую Отечественную руководил инженерной службой корпуса. Имел множество патентов и авторских свидетельств на изобретения. За годы его работы — с 1954-го по 1962-й — завод многое получил».
На базе текстильно-трикотажной артели «Путь социализма» в 1960 году была создана трикотажная фирма «Элма». Новые корпуса Брестского мясокомбината, берущего своего начало в 1944-м с частного предприятия, начали возводиться в 1953 году. Будущая фабрика сувениров была первоначально создана в 1952 году как цех по использованию отходов дерева в артели «Стахановец».
В 1953 году Брестский обком партии возглавил Тихон Киселев — первый этнический белорус на этом посту. Несколько позже к руководству ЦК КПБ пришел гомельчанин Кирилл Мазуров — до него республикой управляли направленные «центром» Пономаренко, Гусаров, Патоличев. Но в целом положение с местными кадрами оставалось плачевным: как прозвучало в докладе на IV пленуме ЦК КПБ, в Западной Белоруссии из 256 секретарей райкомов партии только 15 человек были выходцами из тех краев, которыми управляли. Даже среди секретарей колхозных и территориальных первичных парторганизаций большинство были приезжими.
Брест, 1953 г. Во дворе облисполкома — на месте нынешнего «круглого» зала горисполкома стояли уютные коттеджи — точь-в-точь как на ул. Леваневского
Недавно Центральное разведывательное управление (ЦРУ) США выложило на сайт рассекреченные документы ведомства, охватывающие период с 1940-х по 1990-е годы. Во многих донесениях упоминается и Брест. Мы наверняка никогда не узнаем имя американского резидента и его агентов, поставлявших из Бреста шпиону сведения. Но информация, предоставленная американскому правительству, будучи очищена от идеологической «шелухи», думается, дает достаточно объективный взгляд.
Из отчета для ЦРУ, датированного 26 мая 1952 года:
— Брест-Литовск — важный железнодорожный узел. Улицы прямые и делят город на квадраты, как шахматную доску. Кирпичные и каменные здания соседствуют с деревянными домами, все довольно убогие. Типичное офисное (так в документе. — Ред.) здание — трёх- или четырёхэтажная кирпичная постройка серого цвета с жестяной крышей… Ночью освещены только главные улицы. Вдоль ул. Ленина высажены два ряда деревьев: новые, посаженные в 1947-48 годах, чередуются со старыми. Улица Ленина вымощена шестигранными кирпичами из смеси асфальта, цемента и дробленого камня, улица Советская и другие вымощены брусчаткой.
Парк всего один, называется «1 Мая». Он отделен от ул. Ленина железным забором, а с остальных сторон обнесён дощатым забором. Внутри парка находятся амфитеатр для кинопоказов и театральных постановок, танцплощадка, ресторан и множество будок, в которых продаются напитки и холодные закуски. В Бресте нет исторических памятников, однако в 1948 году на пересечении ул. Ленина и Мицкевича был возведен трехметровый памятник Сталину. В том же году на детской площадке на площади Свободы установлен памятник Ленину.
Очень сложно получить квартиру или даже комнату в Бресте. В большинстве случаев приезжие снимают жильё, в одной комнате совместно проживают несколько человек. Кроме того, получить в жилищном городском управлении разрешение на переезд в Брест очень сложно. У 20-25 % населения есть радиоприёмники, способные ловить сигнал радиостанций. Передачи «Голоса Америки» и «Би-би-си» глушатся. Однако из-за того, что их пропагандистские передачи мало связаны с трудностями и реалиями советской жизни, они не производят никакого впечатления даже на тех, у которых есть возможность их слышать. Как правило, личные телефоны есть только у государственных чиновников и партийных деятелей.
Основные продукты неограничены и свободно продаются на рынках и в магазинах. Место на рынке стоит три рубля с человека. Несмотря на усилия властей, существует и даже процветает черный рынок. Есть несколько такси, которые можно узнать по надписи «Такси» на лобовом стекле и шашечкам вдоль кузова. Наиболее распространенная марка машин такси — «Победа». Номерные знаки на гражданских транспортных средствах состоят из двух заглавных букв и двух пар цифр, например БМ-13-42. Военные транспортные средства имеют номера с тремя парами цифр, например Г-13-16-72.
Та самая «Победа» из сводки ЦРУ
Внимание американских разведчиков к Бресту, небольшому на самом деле городку — в 1952 году в нем проживало 56,2 тысячи человек, — было не случайно. Именно Брест стал стратегическим пунктом, через который проходили огромные грузопотоки из СССР в Польшу и ГДР и обратно. На т.н. перевалочной базе (военный объект, работа которого проходила под грифом «Совершенно секретно») скапливались тысячи тонн военных грузов, оборудование, которые по условиям репарации вывозилось из Германии в Советский Союз.
Главным центром общедоступного отдыха оставался парк «1 Мая». В 50-е годы появились летний крытый кинотеатр (хиты 50-х — «Карнавальная ночь», «Максим Перепелица», «Солдат Иван Бровкин»), бильярдный зал, качели, действовали любительский кукольный театр, хор, духовой оркестр, шахматный клуб. Постоянно обновлялся репертуар областного театра, настоящую славу и признание театру сделал спектакль «Брестская крепость» по пьесе К. Губаревича (1953 г.). После смерти Сталина стало возможным рассказать о подвиге защитников Брестской крепости, что подвижнически взялся сделать писатель Сергей Сергеевич Смирнов. Во многом благодаря его всесоюзным изысканиям были установлены сотни героев Бреста 1941 года, создан Музей обороны Брестской крепости (1956 г.), а одному из руководителей обороны майору П.М. Гаврилову было присвоено звание Героя Советского Союза.
Явление «оттепели», которое было ознаменовано одноименной статьей Ильи Эренбурга, проявилось в 1954 году. А апогеем тех бурных перемен стал закрытый доклад Хрущева на ХХ съезде партии в феврале 1956 года. Текст его не печатался, ходил по рукам в списках, затертых до дыр. Разумеется, смягчение условий общественно-политической жизни, даже такое робкое, было воспринято с энтузиазмом, однако тогдашняя оттепель так и не стала весной демократии. Уже в ноябре 1956-го Советский Союз ввел войска в Венгрию. Брест, где стоял многотысячный гарнизон, бурлил от новостей и слухов… А думающим людям стало ясно: впереди долгие «заморозки».
Брест, 1952 год. Октябрьская демонстрация трудящиеся на площади рядом со зданием нынешней администрации Ленинского района; в сквере пограничников (располагался в районе улиц Энгельса-Чкалова)
Именно в 50-е годы Брест, небольшой даже по тем меркам городок (к началу 1960 года в нем проживало 73 тысячи человек), получил два неофициальных наименования в масштабах Советского Союза: «Западных ворот СССР» и самого «зеленого» города страны. Первый «титул» город получил как важнейший транспортный узел. Во втором случае усилия приложили горожане и власти. Только в 1956 году в городе было высажено более 14 тысяч деревьев. Любопытно, что, ожидая первые поезда с делегатами Московского Всемирного фестиваля молодежи и студентов 1957 года, в Бресте разбили 45 тысяч квадратных метров газонов и 1550 квадратных метров цветочных клумб. А для гостей фестиваля были подготовлены 34 тысячи букетов из цветов, выросших на этих клумбах.
В 1956 году в жизнь страны и Бреста в том числе прочно вошло телевидение. Вещание производилось из Москвы по будним дням с 19 часов, по субботам — с 18, по воскресеньям — с 13 часов. В эфире появились дикторы, зачитывавшие сводки новостей. На Белоруссию шла ретрансляция из Минска. Плюс добавился блок республиканских передач — «Белорусское телевидение» (БТ).
Анатолий Степанович МАЛИНОВСКИЙ — один из тех, кто впоследствии будет стоять у истоков Брестской студии телевидения. В те годы он был еще школьником:
— В первый класс пошел в 1947 году в школу № 3, тогда она располагалась на ул. Маяковского. Это было 3-этажное здание, классы с печным отоплением. Зато у нас были большой школьный двор, спортплощадка и даже спортзал на первом этаже, чего не было ни в одной другой школе города. Вначале учились только мальчики, а в 1954 году вернулись к совместному обучению. Вспоминается первый «совместный» школьный вечер: вдоль одной стеночки стоят девчонки, как в той песне, «платочки в руках теребят». Вдоль второй — пацаны. Музыка играет — мы все стоим. Но тут один из наших решился, потом второй. Короче, подружились. Кстати, особой формы в то время не было. Для меня одежду покупали на «барахолке» — большом вещевом рынке, который располагался на ул. Пионерской от современного бара «Охотничий» до ул. Пушкинской и метров 500-700 вглубь. Правда, покупали вещи подешевле, «на вырост», а потом перешивали.
Вкус школьного детства — мороженое за 15 копеек, которое продавалось возле бывшей синагоги, в котором работал кинотеатр «Беларусь». Наискосок от кинотеатра оставались деревянные домики (там сейчас ночной клуб), возле которых и торговали мороженым. После угощения денег на кино не оставалось, шли в парк и всеми правдами и неправдами попадали в летний кинотеатр. Контролеры гоняли ретиво, но, пусть и не за один раз, фильм увидеть было можно.
Кинотеатр «Беларусь» в здании бывшей синагоги на ул. Советской, 1956 год
Людмила Николаевна ПЕТРОВА живет в Бресте с 1949 года. Ей из 50-х также вспоминается парк: «Мы, молодежь, любили ходить на танцплощадку, зимой на озере катались на коньках, всегда по выходным играл духовой оркестр. А за книгами ходили в окружной Дом офицеров, сейчас в этом здании располагается филармония».
По словам Людмилы Николаевны, несмотря на все трудности, женщины старались одеваться элегантно. Ткани покупали даже в кредит, тогда в магазинах было много китайской шерсти, можно было достать и отрезы польского, венгерского и чешского крепдешина, поплина и других материалов. Платья шили по фасонам из польского журнала «Uroda» («Красота»), которые привозили с собой офицеры, проезжающие через Брест. Из обуви в конце 50-х огромным успехом пользовались туфли-лодочки с бантом на носке ленинградской фабрики «Скороход». Бижутерию (о драгоценностях и речи не шло) предпочитали чешскую, особенно бусы и клипсы, которые тоже можно было купить в магазине. Проблема была с прическами — в Бресте в то время не хватало парикмахерских, и, скажем, на химическую завивку была очередь даже по предварительной записи.
Что интересно, в памяти Людмилы Петровой отпечатался и такой «говорящий» штришок: появление в доме радиолы и танцы уже в домашнем интерьере. Действительно, в 1956 году в ход повсеместно входят пластинки скоростью 33 1/3 оборота в минуту, для их проигрывания выпускают радиолы (гибрид радио и проигрывателя), а громоздкие и хрупкие граммофонные и патефонные пластинки вместе с соответствующими аппаратами уходят в архив истории.
На следующий год чаще всего звучала из динамиков нестареющая мелодия Соловьева-Седого «Подмосковные вечера» на слова Матусовского. Песня была написана ко Всемирному фестивалю молодежи и студентов в Москве. Советским людям посмотреть заграницу было затруднительно, так хоть иностранцев привезли сюда и на несколько недель создали атмосферу всеобщего братства и единения душ, свойственного молодым. Не оставался в стороне и Брест. Как вспоминает Олег Сергеевич ЖЕМЧУЖНЫЙ, когда через Брест шли поезда с участниками фестиваля, всем школьникам вручили букеты и флажки и отправили на вокзал: «Прибывает поезд, мы машем «лапками», цветами, флажками. В общем, полное «Ура!», но к делегатам нас и близко не подпускали…»
На вокзале всегда с азартом встречали высоких гостей
Олег к тому времени окончил два школьных класса, жил с родителями на Советской напротив универмага (сегодня «Детский мир»). В школу на Ленина (на её месте сейчас на пересечении ул. Ленина и Дзержинского расположен офис банка) шли, естественно, пешком через площадь Ленина. «Только площади как таковой тогда не было, — вспоминает Олег Сергеевич. — Даже напротив облисполкома стояли деревянные дома. Зимой в школе было холодно, кто в чем пришел, в том и сидел в классе. Учебники бесплатно выдавали в школе, а тетрадки, ручки и чернила покупали родители. Писали, конечно, только перьевыми ручками — все парты были в чернильных пятнах».
В том же 1957 году Советский Союз запустил в космос первый искусственный спутник Земли. Сигнал с него принимали радиолюбители всего мира, в том числе Бреста. Орбитальная «жизнь» аппарата составила около трех месяцев. Брестчанин Виктор Григорьевич КУНАШКО вспоминает, как после запуска диковинного объекта с братом и с другими «речицкими» ребятами ночью высматривали его в небе. Кстати говоря, профессиональная жизнь Виктора Григорьевича будет тесно связана с радио- и телевизионной техникой, ее сертифицированным ремонтом. А в 50-е, вспоминает он, Речицу включили в черту города, и отец, помощник машиниста паровоза, взял кредит на двадцать лет и построил дом на ул. Путевой. Дом был деревянный, вода из колодца, удобства на дворе. «Зато именно у нас в 1960 году появился первый на улице телевизор, марки «Верховина», который выпускался во Львове. Копили на новое пальто отцу, но появилась возможность купить телевизор, и не устояли перед искушением. Долгое время у нас собиралось пол-улицы посмотреть передачи».
Из детских воспоминаний сохранились походы в Музей обороны Брестской крепости, на выставку «ВДНХ Брестской области», которая располагалась в парке примерно на том месте, где сейчас колесо обозрения, новогодние утренники в ДК железнодорожников. Но самым ярким впечатлением была поездка на новогоднюю елку в Москву в 1959 году. Билеты достали родственники отца. (Кстати, самая первая детская новогодняя елка в Кремле была наряжена к 1954 году.) Выстояв огромную очередь в мавзолей, прошли мимо саркофагов Ленина и Сталина, катались на горках в Александровском саду. А летом вместо пионерлагеря ездили в деревню Хмелево Жабинковского района зарабатывать трудодни для бабушки — пололи, жали, трепали лен, возили сено.
«Отношения между людьми были более простыми, что ли, — делится впечатлениями Виктор Григорьевич. — Отец подружился с командиром 150-й дивизии и одновременно с комендантом города, Героем Советского Союза генералом Николаем Ивановичем Арсеньевым. Прекрасно помню, когда он приходил к нам в гости со звездой Героя на груди, а я отдавал ему честь. Генерал говорил, что быть мне военным, так оно и случилось. А его самого потом, в 1962 году, незаслуженно обвинили во всех грехах, осудили, лишили всех наград. Благодаря Арсеньеву отец познакомился с писателем Сергеем Смирновым, с которым часто встречался. Или взять Петра Мироновича Машерова. Он в 50-е годы возглавлял обком партии. Так случилось, что уже в 1966 году, когда Машеров управлял республикой, отец обратился к нему по поводу незаконного обвинения в адрес нескольких брестчан. Машеров принял отца в кабинете ближе к полуночи, угостил чаем, разобрался в деле, а уже утром задержанные были отпущены на свободу».
В 1957 году футбольная сборная СССР ехала через Брест в Лейпциг на матч с поляками, который решал, кто попадет в финал чемпионата мира 1958 года. Среди тех, кто пересекал тогда границу в вагоне, был и кумир болельщиков Эдуард Стрельцов. На брестском стадионе ему сыграть не довелось, да и команды мастеров в Бресте еще не было, а вот в составе московского «Торпедо» и сборной Союза Стрельцов блистал. Увы, после победы над поляками звезда его надолго закатилась из-за тюремного заключения, а в 2014 году на нашем вокзале снимут эпизод для фильма «В созвездии Стрельца» с его актером-двойником.
Брест превращался в крупный промышленный центр: формировался, как сейчас модно говорить, промышленный «кластер» на улице Заводской (сейчас Янки Купалы), которая влилась в территорию Бреста. Свидетелем перемен стала брестчанка Светлана Алексеевна ЧЕБЕРКУС (Корень):
«В 50-х родители построили дом на Заводской, на том месте, где в наше время продовольственный магазин (ул. Янки Купалы, 14. — Авт.). Тогда это была фактически деревня. А через дорогу, на том месте, где сейчас корпуса коврового комбината, было огромное поле ржи. Разделяла наш район и территорию станции Брест-Восточный небольшая канава, которая соединялась еще с одной, пролегавшей мимо нынешнего магазина «На болоте». У родителей был большой «гурт» уток, так мы их яйца вылавливали в ведра чуть ли не из воды.
По выходным с родителями ходили отдыхать на 10-й форт, там, где сейчас фирма «Бакалея». А без родителей ходили, особенно мальчишки, на 3-й форт, который сейчас на территории БЭМЗа. Находили там патроны, оружие — без найденного пистолета, винтовки или автомата мальчишка за равного в компании не считался. Лазали в большой колхозный сад, на месте которого потом построили ламповый завод. А когда начали строить ковровый комбинат, то самым любимым развлечением стало лазанье внутри длинных труб. Правда, там было можно и задохнуться. Улица Заводская была обсажена огромными вербами, которые взрослый человек в одиночку обхватить не мог. Проезжая часть была грунтовая, засыпанная каким-то щебнем. Ухабы были — представить невозможно! Машины, постоянно перевозившие товар на склады «Бакалеи», так подпрыгивали, что иногда из них ящики вываливались на дорогу. Однажды все наши мальчишки буквально упились, когда «выпрыгнул» ящик с водкой. А прямо напротив нашего дома однажды упал ящик с консервами…»
Кстати, кроме шуток, в те годы партия и правительство озаботились ростом потребления спиртного, которое в начале 1950-х составляло 1,7 л чистого алкоголя на душу населения СССР, а к концу — 3,2 л. За самогоноварение ужесточили наказание до трех лет лишения свободы с конфискацией, но дрожжей все равно покупали в магазинах в разы больше, чем нужно на хлеб и пироги. Впрочем, как вспоминает Мефодий Онуфриевич ЛЯХОВ, в те годы строитель, на рубль можно было пообедать в ресторане. А если уж есть десять рублей, то можно было приятно провести вечер. «Главный ресторан был на втором этаже здания на ул. Комсомольской, рядом со швейной фабрикой (впоследствии — кафе «Диета». — Авт.). Там и готовили вкусно, и всегда играл скрипач. Но, должен сказать, что какой-то разгульной жизни в городе не было. Все прошли войну, голод, многие потеряли родителей. И даже те, кто по тем меркам получали солидные деньги, вели себя сдержанно. Хотя в магазинах дефицита продуктов не было, хватало и одежды, мебели, бытовых приборов».
Из запавшего в память Мефодия Ляхова: по Кобринскому мосту порой за десять минут ни одна машина не проедет. Зато по деревянному Суворовскому курсировал автобус из центра в Южный городок, Гершоны.
В Брест Мефодий Онуфриевич приехал в 1958 году по распределению после Минского электротехнического техникума. Поступил на работу в областное управление связи мастером-строителем. «Моими первыми заданиями были руководство строительством почты на ул. Полевой (ныне Сикорского) и жилого дома на ул. Комсомольской, 39, — вспоминает собеседник. — Беда была со стройматериалами, в нашем управлении фондов на них практически не было. Едешь на повозке на кирпичный завод № 22 (он работал в Южном), всеми правдами и неправдами «добываешь» кирпич. И обращаешься в недавно созданный стройтрест № 8. У них стройматериалы были, но не металл. А у нас металл (провода в основном) был. Вот и договаривались о своеобразном «бартере» — мы продавали им металл, они нам стройматериалы. Так и строили».
Хотите оставить комментарий? Пожалуйста, авторизуйтесь.