Случаются времена, когда человеку в погонах эти самые погоны становятся в тягость. И платить вдруг начинают меньше, чем ранее, и престиж профессии падает ниже плинтуса. Исторические параллели тоже оптимизма не добавляют, особенно когда вспомнишь из учебника истории о тех, кого весной 1917 года с особой радостью вешали на фонарях революционные и просто пьяные матросы.
Один военный, скажем, капитан Волопасов, охранявший мир и покой внутри Отечества, как-то взял да и разочаровался в своей службе. К тому времени, когда уже хотелось бы поменять четыре маленькие звезды на погоне на одну побольше, он понял, что рассчитывать на карьерный рост нет смысла. Хотя бы потому, что взысканий на нем висело пусть меньше, чем звезд на небе, но побольше, нежели звезд на всех его погонах. А тут еще пример иных бывших товарищей по оружию, которые сменили скрипучие портупеи на офисные кресла в каких-нибудь службах безопасности.
Однако просто так уволиться из военной структуры нельзя: нужен или большой залет, или весомые обстоятельства, лучше всего – уволиться по состоянию здоровья. Чтобы пенсионное обеспечение не подкачало, несмотря на то, что до выслуги не хватает пары лет, Волопасов пришел с пакетом к начальнику медчасти того военного учреждения, где мучился службой. На столе в кабинете, среди бумаг, реторт и шприцев, накрыл поляну. И рюмки после третьей поделился с начмедом нуждой. Мол, надо мне, брат, такой диагноз выписать, чтоб однозначно на списание. А то с каким-нибудь ревматизмом отправят в санаторий, потом опять в эту каторгу. Начмед кивал и не просто обещал помочь, а тут же взял бланк и стал заполнять, попутно интересуясь анкетными данными щедро наливающего пациента. Между третьей и, вероятно, шестой мензурками документ был составлен и припечатан маленькой круглой печатью доктора. «Подействует?» – спросил Волопасов, пытаясь прочесть каракули о какой-то «анэнце…». «Железно, — заверил врач. — даже в прапорщики не возьмут». Волопасов еще налил и радостно запел грустную старинную песню: «По актировке, врачей путевке я покидаю лагеря…»
Наутро Волопасов подал командиру части рапорт на увольнение и приложил попахивающую медицинским спиртом справку от врача. Командир Волопасова временно отпустил, а сам, тертый калач, позвонил знакомому судмедэксперту, чтобы проконсультироваться. «Анэнцефалия? – переспросил эксперт диагноз. — Да, болезнь серьезная, можно сказать, смертельная». «Да что за она?» – настаивал командир. «Патологическое, врожденное отсутствие головного мозга», — отчеканил эксперт.
На следующий день на пятиминутке командир спросил Волопасова, верен ли диагноз, поставленный врачом, и как чувствует себя больной. «Диагноз точный, — бодро ответил Волопасов, — а чувствую так себе – нет-нет да и поплохеет, хоть кричи». Тогда командир, заменяя в речи запятые и восклицательные знаки красочными образцами непечатной лексики, рассказал и всему собранию, и лично Волопасову, с каким чудом им посчастливилось вместе служить. Понятно, все ржали, а бывший товарищ, сволочь, спрашивал глумясь: если мозгов нет, голова болит, ну хоть с похмелья?
Короче, красиво комиссоваться не получилось, но и служить на прежнем месте уже было невозможно. Бедняге Волопасову пошли навстречу – перевели дослуживать в другое место. В смысле – географическое.
Некто ИВАНИЦКИЙ
Хотите оставить комментарий? Пожалуйста, авторизуйтесь.