Елена Денисенко работает с нарушениями речи у детей уже много лет. Стремление открыть свой центр было связано с недостатком места – занятия требовали больше пространства, чем было в кабинетах и на дому. Тем более, что постепенно расширяется и список тех нарушений, с которыми работают Елена и ее сотрудники.
– Дело в том, что в маленьких помещениях эффективно заниматься коррекцией практически невозможно. Нужны большие залы. Здесь (на бульваре Космонавтов, 10. – Авт.) у нас есть подходящий зал в 40 «квадратов». Со мной работают двое моих сыновей, которые получают профильное образование. И раз уж мое дело стало семейным бизнесом, мы решили расширяться, – рассказывает Елена Иосифовна.
С какими тревогами и проблемами к вам обращаются чаще всего?
– Прежде всего это запуск речи. Это сравнительно новый термин, появившийся в сообществе логопедов. Под ним мы подразумеваем определенное состояние речи ребенка, которое тревожит взрослых. Часто родителям предлагают подождать, мол, все придет. Но я все-таки сторонница того, чтобы люди обращались за помощью. Бывает, к нам приводят и пятилетних детей, родители которых ждали-ждали речь, но так и не дождались. А ведь возраст до пяти-шести лет ключевой для развития речи.
Также мы работаем с дисграфией (нарушение письма. – Авт.), постановкой звуков, занимаемся детьми с РАС (расстройством аутистического спектра). Что касается дисграфии, то эта проблема часто проявляется у детей, которые поздно заговорили. И у нас есть программа по предупреждению этого нарушения в рамках уже подготовки ребенка к школе.
Вы, как специалист, с какого возраста советовали бы родителям начинать волноваться по поводу отсутствия речи и не только?
– Волноваться здесь, наверное, неправильное слово. Я бы сказала – наблюдать. Все дети разные и развиваются они по своему индивидуальному графику. Главное, чтобы это был постоянный и поступательный процесс, а не так, что два слова появилось и потом год ничего нет. Или если ребенок говорил предложениями, а потом упростил речь, а то и вовсе замолчал. Таких откатов не должно случаться. Если родители заметили что-то подобное у своих детей – это повод прийти на консультацию. Не обязательно вам сразу предложат курс занятий, но точно дадут рекомендации, что можно делать дома и на что именно обращать внимание. У своей внучки, например, я уже в семь месяцев заметила признаки будущей задержки речи. Даже в таком раннем возрасте это можно рассмотреть. Мы надеемся, что в будущем сможем проводить консультации и для таких малышей.
Давайте поговорим о тенденциях. Не секрет, что сегодняшние дети взрослеют в другом мире по сравнению с нами. И не всегда это положительно на них сказывается…
– Раньше я работала в центре молодежного творчества, где вела кружок по постановке звуков. Лет 10-12 назад у меня были там групповые занятия, на которых занималось до 25 детей. И даже в таких больших группах мы достигали отличных показателей – ставили звуки у 90-95% обучающихся. Оставалось два-три человека, которым нужны были дополнительные индивидуальные занятия. Но с каждым годом состояние детей становилось заметно сложнее. Многим требовалось дополнительное внимание, начали приходить дети с медицинскими показаниями, так что работать с большим количеством детей стало просто невозможно.
Думаю, дело в том, что теперешние дети меньше бегают, слушают, ориентируются в пространстве. Они не такие усидчивые, их внимание формируется по-другому. Все это ведет к тому, что и методы работы с детьми должны меняться.
Все чаще в Беларуси можно встретить детей с диагнозом «расстройство аутистического спектра». Расскажите о своем опыте работы с такими детьми и их родителями.
– Должна сказать, что в случае с РАС мы часто сталкиваемся с ситуациями, когда родители спешат сами поставить своим малышам этот диагноз. Ребенок чуть позже заговорил или пальцем не указал на предмет – сразу начинают думать о РАС. Даже специалисты у нас грешат этим. Но ведь есть несколько других диагнозов, которые напоминают эти расстройства, и здесь нужно заниматься не меньше месяца, чтобы понять, в чем именно дело. К одному и тому же поведению могут приводить разные причины. Хорошо, когда у нас есть время и можно поступательно работать с детьми. Хорошо поддаются коррекции малыши до трех лет. Но когда к нам приводят пятилетних детей – здесь все гораздо сложнее.
Не можем не спросить о наболевшем. Гаджеты, мультфильмы и остальные подобные соблазны современного ребенка. Это и правда так вредно?
– Надо понимать, что полностью исключить все это из жизни нынешних детей невозможно. Я против того, чтобы мультфильмы и гаджеты становились постоянным шумом для ребенка. Есть проблема, что сейчас малыши больше смотрят глазами, чем слушают ушами. Отсюда и проблемы с речью. Они ведь часто даже не прислушиваются к тому, что происходит вокруг. Я советую родителям, когда они гуляют с детьми по городу, не говорить за них. Услышали, например, как ворона каркает, не рассказывайте об этом ребенку сразу, а спросите у него: «Слышишь? Что это?». Гаджеты и мультфильмы мешают фонематическому слуху, поэтому ограничивать время провождения в них обязательно.
Другое дело, что современные технологии очень помогают нам. Есть артикуляционные сказки – видео, которое мы смотрим с детьми, выполняя вместе с этим полезные задания. И они спокойно выдерживают такие занятия. Мы принимаем, что дети сейчас живут по-другому, и используем это в своей работе.
Некоторые родители детей с нарушениями развития сразу обращаются в зарубежные центры, в частности, в Белостоке и Санкт-Петербурге.
– Это право родителей. Если у них есть такая возможность, то я только за. Это обратная связь от коллег, которой часто не хватает. У нас в центре занимается ребенок с РАС, который недавно побывал в Белостоке. Его родители привезли оттуда много интересного. У польских специалистов свои подходы к работе, которые нам будут полезны. С другой стороны, у них не получилось вызвать у ребенка звуки, хотя у нас здесь получается это делать. Мы рассчитываем сотрудничать с этим центром, обучаться у них и создавать новые программы по развитию речи.
Что касается Петербурга, то там своя специфика. Они занимаются мозгом, нейропластичностью – теми направлениями, которые в Беларуси еще не нашли своего специалиста. И вот наш Дмитрий как раз развивается в этом направлении, побывал в Петербурге на обучении, и теперь мы одни из немногих центров в Бресте, если не единственный, который работает с ЭЭГ (электроэнцефалограмма головного мозга. – Ред). Мы запрашиваем и читаем ЭЭГ, мы оттуда знаем, почему ребенок медленно усваивает информацию, какие вспышки у него есть. Яркий пример: привели к нам девочку из многоязычной семьи. Родители живут в Америке и разговаривают с ней на иностранном языке, бабушка здесь общается с ней на русском. Сначала мы подумали, что задержка речи связана именно с отягощением языками. Но когда мы изучили ЭЭГ, то поняли, то проблема здесь не социальная, а физическая. Девочку направили к неврологу, психиатру, специалисты подтвердили наше заключение и назначили своё лечение.
Дмитрий Денисенко рассказывает, как именно сотрудничество с технопарком поможет семейному бизнесу.
– Началось с того, что мы разработали платформу для логопедов «Logosky», на которой есть CRM – программное обеспечение, позволяющее вести учет обучающихся детей, статистику занятий. На этой платформе работает наш центр и еще два российских центра – из Казани и Тюмени. Там также есть наши игры для детей, тесты. Мы дописываем программу, которая будет автоматически подбирать ребенку игры в зависимости от результатов теста. Все это инновационная деятельность, а значит, мы могли обращаться в технопарк, еще в марте прошлого года подали туда заявку и ждали решения совета директоров. Нам это полезно, потому что в будущем нам понадобятся серверы с большим объемом данных по приемлемым ценам. Также там предлагают просторные помещения с разумной арендной платой, посредством технопарка можно арендовать вычислительное оборудование, которое нужно для работы с детьми, – планшеты, компьютеры и так далее. У нас много идей, и мы рассчитываем, что, став частью Брестского технопарка, сумеем быстрее их реализовать.
Хотите оставить комментарий? Пожалуйста, авторизуйтесь.