Никогда еще за время существования бизнеса брестские трикотажники не переживали столь глубокий кризис. Апрель для «белорусского трикотажа» — время активных продаж, а сегодня на специализированных рынках города в лучшем случае можно встретить единицы покупателей.
В кадр нашего фотографа попали скучающие реализаторы торгового комплекса «Белорусский трикотаж». По некоторым данным, объемы продаж здесь сократились на 90 процентов, хотя сами продавцы утверждают, что в конце марта «процесс оживился».
Курс на поле интересов
Последний кризис 2011 года сегодня «трикотажники» вспоминают с ностальгией. Тогда конъюнктура рынка сложилась как раз в пользу производителей продукции легкой промышленности. Это был расцвет «белорусского трикотажа» — в Бресте работали около 800 швейных фирм. В то время обвалился курс национальной валюты, зато поле интересов брестских швейников осталось без изменений. Известно, что все расчеты в этом бизнесе ведутся в долларовом эквиваленте, и здесь самое главное — чтобы целевая аудитория россиян не потеряла стабильной покупательской способности.
Нынешнее значительное снижение покупательской способности «основного клиента» стало первой и главной причиной глубокого нокаута «белорусского трикотажа». По свидетельству бывшего владельца небольшой мастерской по пошиву одежды, цена на костюм белорусского производства складывается так: себестоимость изделия, к примеру, колеблется в пределах 30 долларов. В оптовую продажу производитель отдает с наценкой в 5-7 долларов. Таким образом, изделие подходит к цене 35-37 долларов. Россиянам-перекупщикам рыночные реализаторы продавали это изделие уже в пределах 50 у. е. А на рынках России наш швейник видел свои «недорогие» костюмы по 135 американских «баксов». В крупных городах РФ цена на «белорусский трикотаж» не падала ниже отметки 105 долларов.
«Наваристый» рубль
— В Новосибирске я увидел женские костюмы производства моей фирмы стоимостью 115 долларов, — рассказывает бывший владелец швейной фирмы Владислав. — Меня всегда удивляли такие цены на наши изделия. Когда доллар пошел вверх и белорусские вещи стали неконкурентоспособными, я пробовал убеждать российского партнера, что невозможно удерживать стоимость на прежнем долларовом уровне. Но он ни в коем случае не соглашался. В новых экономических реалиях его «навар» не должен был уменьшиться ни на один доллар. Россияне умеют торговаться. Надо понимать, что Россия — очень большая страна, в которой много людей с различным менталитетом. Продавец в бедной российской глубинке может ждать жену летчика с зарплатой в пару-тройку тысяч долларов месяцами, и мои производственные обороты его не волнуют.
Между тем россияне и после финансовых потрясений в большинстве своем не желают проделывать сложные операции с переводом российских ценников в долларовый эквивалент. Они видят, что «белорусский трикотаж» подорожал практически в два раза, и голосуют рублем… за швейные изделия из Бишкека. Бишкек как альтернатива Бресту стал развиваться всего несколько лет назад. Традиции «трикотажников» Кыргызстана имели совершенно иную историю.
Экономика с географией
Известно, удерживаться на плаву нашим швейникам долгие годы помогали невысокие цены и белорусская школа дизайнеров. Но существовала еще одна составляющая успеха. Мировые бренды, пришедшие прежде всего в российские города-миллионники, не слишком углубляются в тему больших размеров. Брестчане же с неизменным уважением к пышной фигуре воплощают модные тенденции и в размерном ряду от 50-го до 68-го размеров.
В Кыргызстане не стали изобретать велосипед. Наиболее ходовые изделия белорусов расшивались и по готовой выкройке изготавливались в Бишкеке. Такой бизнес стремительно набирал обороты. Во-первых, налоговая политика азиатской страны оказала полное благоприятствование подобной занятости людей. Бишкекский предприниматель не мог представить, чтобы национальная милиция задержала российского покупателя с баулами на рынке на предмет «Чего везете?». Понятно, что в Бишкеке были далеки от цивилизованного ведения бизнеса, однако именно эта стихийность (во многом определившая гибкость) позволила Бишкеку потеснить на российском рынке своего главного конкурента — «белорусский трикотаж».
Свою роль сыграла и близость Бишкека к китайской границе. Известно, что швейники работают в одной связке с поставщиками тканей. И если раньше география поставщиков тканей была широка и многообразна, то в последнее время все внимание сосредоточено на китайском товаре. А Китай, как известно, с каждым годом становится все дороже — повышается качество продукции и, что важнее, дороже становится рабочая сила. Все это отражается на конечной цене товара: затраты на доставку ткани в далекий Брест и близкий к Поднебесной Бишкек оказываются в пользу Кыргызстана.
«Два через два»
В каждой семье Бреста найдется родственник, которого больно задел кризис «белорусского трикотажа». Моя приятельница Людмила десять лет проработала на одной из небольших швейных фирм. Пришла на производство вторым бухгалтером, за 10 лет успела побывать в кресле главного бухгалтера, заочно окончить вуз и стать главным экономистом. Вся ее жизнь была заточена под швейный бизнес. В ноябре минувшего года женщине сказали, что в ее услугах предприятие не нуждается. Собственно, Людмилу никто не гонит. Просто уже почти полгода она находится в отпуске за свой счет. Из привычных 12 швейных бригад на ее фирме работают две.
— Сегодня действительно стало самым сложным сохранить «надстройку» предприятия — инженерно-технический персонал, — рассказывает Александр Ласкович, директор швейной фирмы «Панда». — На нашем предприятии трудится 400 человек, и мы стали работать по давальческим схемам, чтобы выжить. Давальческая схема — это единственное, что может выдержать швейная фирма в существующих условиях. Что касается остальной продукции, объемы реализации сократились на 60 процентов. При таком раскладе заработки резко уменьшились: у ИТР — минимум на 50 процентов в долларовом эквиваленте.
Кто бы мог подумать, что дизайнеру швейного производства в нашем городе станут предлагать работу за 7 миллионов рублей (менее 500 долларов по нынешнему курсу!)? Еще недавно человек такой престижной профессии не рассматривал варианты трудоустройства ниже, чем за 1000, а то и 1500 долларов. Квалифицированная бригада швей тоже знала себе цену и выставляла работодателю счет: 500 у. е. в месяц на одного. Но где теперь рабочий человек продемонстрирует свои претензии, когда западные компании шьют заказы в воюющей Украине? Наш работодатель предлагает швее заработок в пределах 3 миллионов рублей. С таким доходом швеи приспособились работать на двух хозяев одновременно — в режиме «два через два» дня. А это значит — в сезон без выходных.
В ожидании потепления
Даже в кабинетах исполнительной власти заговорили о переориентации швейного бизнеса в другие сферы. По оценке экспертов, в лучшие годы вложения в размере 150 тысяч долларов в небольшое швейное производство возвращались в течение одного-полутора лет. Неужели вкладывать в «белорусский трикотаж» больше не выгодно? Специалисты комитета экономики облисполкома известия о переориентации швейного бизнеса называют слухами. Действительно, разговоры о массовом прекращении деятельности швейников имеют место, но в реальных цифрах они пока не выражаются. По большому счету, многие фирмы, в том числе самые мелкие, замерли и ожидают потепления на рынке.
— Мы привыкли работать в различных условиях, — говорит Александр Ласкович. — И умеем выживать. Но для роста необходимо, чтобы нормализовалась рублевая составляющая доллара. Доллар в России должен быть стабильным, на какой бы отметке он ни остановился. Назрела и девальвация национальной валюты. С учетом этих факторов мы найдем возможность привести в порядок экономику предприятия и будем работать в привычном ритме.
Бизнес по-белому
Впрочем, скорую гибель «белорусскому трикотажу» предрекали не единожды. Мол, как только бизнес выйдет из тени, так тут же обанкротится. Однако большинство предприятий, по крайнее мере сотни официально зарегистрированных, давно работают «по-белому» и живут. По некоторым подсчетам, на бренд «белорусский трикотаж» работают свыше 20 тысяч брестчан. Тем не менее с годами не исчезает ощущение, что «трикотажники» существуют в неком параллельном измерении. На встречах с занятыми в этом бизнесе руководителями, поставщиками тканей и фурнитуры, перевозчиками, швеями, рыночными реализаторами нет-нет да и всплывает один и тот же вопрос: почему за годы существования «Белорусского трикотажа» исполнительная власть (города и области) не приняла масштабную программу по поддержке, развитию, а сегодня — спасению бренда, по которому россияне узнают наш город на карте?
Хотите оставить комментарий? Пожалуйста, авторизуйтесь.