Во времени сюжет отталкивается от смерти отца – той точки, после которой в жизни матери и сына наступает жестокое противостояние. Образ, а теперь уже – почти символ – Отца стал тем мерилом, которое не дает переступить красные линии. За спиной матери сын Костя клеймит родного человека бранными словами, но «выйдя из тени» пытается держать марку. А мать слышит. Слышит горькие слова, которые могли бы стать прекрасным источником осуждения дворовых кумушек. Но мать – не осуждает. Мать пытается понять.
Во многих постановках для иллюстрации текста Иванова на сцене выстраивали настоящую стенку – герои перебранивались через нее как, наверное, это происходило бы в жизни. Но режиссер Евгений Балтин пошел по тонкому пути. Его зритель должен был считать посыл – мать и сын существуют в непересекающихся мирах. В сценографии Балтина нет ничего – нет стен, нет кресел, нет предметов. Это тот случай, когда горе так огромно, что не за что зацепиться. «Интерьер» играют светодиодные светильники – на черной сцене яркие круги. Рассказывая залу о своих переживаниях – таких глубоких и горьких, что без крепких слов нельзя, – мать и сын не смотрят друг другу в глаза. Они живут параллельно. Параллельно!
Чтобы понять, что происходит с сыном, мать находит его страничку «ВКонтакте» под названием «Тауэрский Ворон» и присоединяется под видом девушки Тоффи. С фейкового аккаунта она начинает говорить с сыном. Конечно, чтобы поддержать разговор, ей приходится притворяться малолетней дурочкой, признаваться, что она «тоже никого не любит». В некоторых постановках этой пьесы режиссеры вводят другую актрису, чтобы иллюстрировать виртуальную любовь Кости и Тоффи.
Но московский театр не применяет лобовых методов. Да и если по-честному, мать иногда перестает играть, ее увлекает эта переписка с сыном. Она открывает, что ее Костя – человек тонкий, умный, способный на чувства. И в какой-то момент благородный порыв – узнать ребенка поближе – оборачивается для нее ощущением грязного предательства. Она разбудила в сыне чувство юношеской влюбленности – то самое дорогое, что возвращает человеку надежду. И теперь вынуждена удалить аккаунт из соцсетей. Что происходит с Костей, режиссер оставляет без внятных объяснений. Каждый вправе объяснить себе сам, как ведет себя молодой человек, когда его мир рушится снова и снова. И это «многоточие» кажется самым точным финалом истории.
Нынешний сценический язык – когда постановка не несет назиданий – по-моему, самый точный. Виртуальная реальность, еще не недавно показавшаяся игрой, на деле вышла вполне себе «сермяжной правдой». Ведь нет ничего более реального, чем наши чувства, ожидания и разочарования. Предательство – нематериально, но вызывает боль, которую не лечит время.
Хотите оставить комментарий? Пожалуйста, авторизуйтесь.